Тофалария. Птица на Олене Жизни

Версия 18:27, 12 января 2020

      В забытье ягель прижался к обледенелой земле. На хмурые скалы лиственница сбросила золотую хвою, и куропатки одели белоснежное оперение и обули тёплые камусы. В свете зимнего солнца, на крыло стая куропаток поднималась не охотно, а перебегала следом за северными оленями, одержимыми страстью к перемене мест. Небольшое стадо прирученных оленей, переходящее по наследству от предков, было единственное состояние и богатство кочевого таёжного оленевода-охотника. Олени нужны были таёжнику, с рождения обитающему в этих нетронутых местах. Олени стойко переносили морозы, добывали корм из-под глубокого и плотного снега и ходили по снегу и топким болотам, не проваливаясь. Доверчивые олени никогда не злились и не били человека рогами и копытами. Неприхотливые и не требующие ухода олени для таёжника означали жизнь и он верховых и вьючных оленей чрезвычайно берёг. Олени были крупные - таёжные, единственный вид транспорта в горах и помощники в охоте. Летом и зимой таёжник ездил на оленях верхом по ягельному пастбищу и по тайге, где быстро тает снег. Без привязи олени бродили по гольцам и если уходили далеко за грибами, свистел таёжник, и отбившуюся группу соляной голод из дебрей выводил. Губами тянулись олени к тёплым рукам человеческим - просили соль. Долгой сумрачной зимой скудно питались, а вместо воды ели снег без минеральных примесей, поэтому олени вынуждено глодали сброшенные рога.
      - Оленя по шагу узнают, человека по делам, - сказал таёжник. - Боишься - не кочуй, кочуешь - не бойся, не кочуешь - пропадёшь.
      В пургу поиграв в прятки с соболем, на ночлег куропатки нырнули в снежный чум. Среди жестокого морозного ветра, пасмурного ненастья, наледей и снегов таёжник с оленями брёл на пушной промысел. Зима в Саянских горах наступала рано и быстро. Олени вместе с таёжником спускались с вершин в тайгу по первому снегу в поисках и погоне за пушным зверем. Первого оленя в караване таёжник вёл за поводок следом за куропаткой по каменным осыпям, по ледникам, болотам и завалам из буреломных деревьев. Расстояние измерял в днях оленьего пути, к добыче подкрадываясь, не пугал куропаток сметающих иней с хвои пером. Бесстрашные куропатки мелкими шажками заманивали в охотничьи силки соболя.
      - Белый олень по тайге ходит, когда чёрный медведь в берлоге спит, - кивнул таёжник. - Голова оленя рога имеет, а голова человека ум.
      В снежной дымке суетливо скитаясь по тайге и горной тундре, олени особым чутьем угадывали опасность. Медведь-шатун затаивался на оленьей тропе, рысь караулила на кедровой ветке или волк выслеживал около наледи. Спокойно ездил верхом по вековой тайге и любимый олень белой масти с тёмными пятнами на голове и на шее, издалека чувствовал хищного зверя и под глубоким снегом коварные незамерзающие ключи. Если олень ранил в камнях ногу или сдирал кожу до кости, таёжник его лечил смолой кедрового стланика. В морозные дни и бескормицу старались в снегу лежать птицы и звери, силы зря не расходуя. Пушистый и мягкий снег помогал от холода, и олень давал себя засыпать, покоился под его спасительным прикрытием.
      - Медведь оленю не брат, - вздохнул таёжник. - Медведь во сне лапу сосет, да сытый зимует.
      В белой дымке луна и солнце встретились на небе и на новом стойбище таёжник шестовой чум, покрыл берестой и оленьими шкурами. У костерка кипятил чай и питался копчёным мясом и взбитым с клюквой оленьим молоком, жирным и вкусным, немножко горьковатым, как мох ягель. Рядом с чумом сушил на солнце шкуру добытого медведя на берлоге. Медленно тянувшимися ночами под звёздами, что дрожали и искрились в тёмном небе, мастерил внушающий чувство уверенности оберег из клыков и когтей медведя на заветной связке со звёздными знаками, обозначающих Вселенную в центре Оленя Жизнь. Утром навьючивал оленей, и кочующий караван уходил дальше, в тайгу, по следу впереди бегущей лайки. Чутко прислушиваясь к лаю собаки, перекочёвывал с места на место с выгодой для охотничьего промысла и учитывал, где найдут олени себе корм - ягель и карликовую березку. Заготавливал впрок орех, ягоду, грибы, съедобные травы, которыми питались олени и медведи, используя природное хранение пищи. Шли дни, недели. Месяц за месяцем сменяли друг друга. В едином круговороте жизни чередовались между собой периоды гон, отёл, доение, обучение езде под вьюком и верховой езде, подпиливание рогов, устройство дымокуров и охота.
      - Медведи у волка не гостят, - засмеялся таёжник. - Медведи - худые соседи.
      Под завесой морозной дымки медведи наедали жир на кедровых орешках, и с ранним снегопадом ложились в берлоги караулить сны. Охотиться на медведя выезжал таёжник с тремя оленями - верховым и двумя вьючными и с собаками. В остальное время предпочитал с медведем не встречаться. Очень хитрый медведь, неслышно к оленёнку, рождённому от дикого самца и домашней самки, подползал и уходил против ветра, так, что лайка его не чуяла. Голодный медведь-шатун с обострённым слухом и обонянием, бродил по снегу напрямик через горы, по льду озер и наледей, переплывал полыньи рек, гонял оленей день и ночь, не давая передышки оленьему духу, заботящему о счастье стада. Осторожный таёжник, заманивал голодного шатуна в построенную из брёвен пасть давилки с тяжелым грузом из больших камней и отдавал стае свирепых волков на расправу. В брачный период лайка поддавалась обману и убегала за волчицами, но чуя волчью стаю быстро возвращалась. На следы ложились снежинки, а волчий ум выслеживал и терпеливо ждал удобной охоты.
      - Медведя бояться, оленят не видать, - заверил таёжник. - Врасплох и медведь труслив.
      Не слыша птиц, тайга замирала и медведя в берлоге добыть помогала петля. Свирепый зверь мог перегрызть трос и чтобы избежать этого, таёжник прижимал вершину упругого тонкого дерева вниз и на небольшой высоте пропускал её под толстый сук другого, рядом стоящего ствола. Толстый сук не давал нагнутому дереву вернуться в исходное положение. За вершину нагнутого дерева таёжник привязывал ремень и ставил петлю на выходе из берлоги. От мощного рывка, попавшего в удавку потревоженного зверя вершина дерева соскальзывала из-под сука и, как сжатая пружина. Выпрямлялся ствол, увлекая за собой вверх из берлоги медведя, который на мгновение зависал и оставался стоять на задних лапах, не в силах вырваться.
      - С медведем дружи, за оружие держись, - вздохнул таёжник. - Медведь грозился, да в яму свалился.
      Зорким взглядом совиным лунный круг щупал звериный след. Чуя дыхание волчьей стаи, дикие олени под лунной тенью помчались в вершины гор. Таёжник, прекрасно знающий местность, повадки и поведение зверей охотился на кабаргу или изюбря. При удачном промысле на этих зверей устраивал продолжительную стоянку, где снимал шкуру, заготавливал впрок сушеное мясо. Приспособленный к таёжной жизни он соблюдал обычаи и с радушием обменивался добычей в виде взаимного подарка, когда встречал в тайге друзей. Лакомые угощения и чай у костра помогали вести разговоры о житейских делах и о таёжных новостях. Прекрасно таёжник предсказывал погоду, разбирался в следах и в звуках зверей, обладал ясной зрительной памятью. От наблюдательности прирожденного кочевника не ускользали малейшие изменения в окружающей обстановке. Тихо было в зимней тайге, изредка падали на снег чешуйки от кедровых шишек, белка на верхушке кедра шелушила орех. Стелящаяся лёгкая позёмка старые звериные следы заметала. Насторожилась и побежала прочь осторожная кабарга. Соболь схватил глухаря, когда птица со снега взлетела, и удерживал крепко. Зверь, увидев лайку зауркал, и забрался на кедр в дупло. А лайка глаз с соболя не сводила, отвлекая от приближающегося охотника. Соболятничал прямо с седла оленя на скаку, крючком на шесте подбирал драгоценного серебристо-чёрного зверька.
      - Не клюй, как ястреб, не шуми, как текущая вода, - вздохнул таёжник. - Побежишь от волка, попадёшь на медведя.
      Заухал филин, заскулили волки и с ветки пронзая ветер соскользнул в снег глухарь. Доверяясь человеку, олени не боялись волков, но таёжник обходил стороной волчьи логова и не трогал щенков. Мстительные и беспощадные волки, зарываясь в глубокий снег, наблюдали за повадками человека, запоминали запах, голос, силуэт и следы, читали мысли и чувства. Вечером в чуме таёжник снимал шкурку с соболя, набивал патроны, кипятил чай и заботился об оленях - вечных посредниках между Землей и Небом. Олени понимали человеческий язык и олицетворяли свет солнца, восход, временя и жизнь. С роскошными рогами одушевлённые олени находились в братстве с небесными птицами. Жизнь животных была взаимосвязана. Куропатка бесстрашно суетилась возле ног копающего в глубоком снегу оленя, и это помогало добраться до земли, где и находила что-то поклевать. Там, где разрыт снег, и зайцу и глухарю легче найти корм. Куропатки безбедно зимовали на оленьих копаницах. Олень позволял птицам выбирать со своей спины линялую шерсть для постройки уютного гнезда. Это избавляло оленя, с рогами, охваченными у основания жемчужным ожерельем бусинок костяных, от излишнего чесания о деревья.
      - Ястреб пернатый хищник - зато свой, - изрёк таёжник. - Соболь храбр, а ястреба боится.
      Меняя сезонный наряд куропатки с темными точками глаз и клювом мелодично квохтали и олени не отбрасывали на ягель тени и не оставляли следов на проталинах. Могучий красавец, дух всего оленьего рода, вскинув свои ветвистые рога, носился как ветер, по сверкающим белым снегом вершинам на голубом небосводе. С гордым оленем спорить не всегда решался даже в исступлении рыщущий медведь-шатун. Величавый олень, к спине откинув тяжёлые рога, одним прыжком переносился через ущелья с ледяными ручьями, отводил стороной от стада шатуна. Словно обнаженное солнце за день пробегал по всему небосклону. Ночью зачарованно смотрел в громадную высь Млечного пути, встречая с переливами огней рассветы. Порой срывалась уставшая Утренняя звездочка, прорезав чёрные небеса под ледяной луной, птицей садилась отдохнуть на спину оленя. Налетал ледниковый ветер и раскачивал птицу, а она ничуть не волновалась, она знала, что олениха ждёт олененка. Странствуя вдоль исчезающего следа, смелая перелётная птица - подруга небесная в зарницу влюблённая в лёгком полете присела на исполинскую спину кочевавшего искомого оленя во всей его знатной красе. Проник в сердце птицы звездный блеск.
      - Прилёт птахи день и ночь равняет, - вспомнил таёжник. - Прилетела птаха в большой снег к ранней весне.
      Стая куропаток, словно снежки облепили спины оленей. Нашлось много места и надежд из меха новое гнезда вить зимующим и кочующим птицам. Из конца и начала вселенной падали звезды на краешек лазурных перьев силой света их украшая. Токующие птицы, распустив крылья с белыми перьями, вылетали с раскатистым гортанным хохотом, отводя вдаль хищных волков. Первозданная птица на мгновение беспечно и звонко взлетала, не ведая страха всполохами крыл играя. Свежела таёжная ночь, и взгляды звёздами зажигала. Небосклон загорался нежным пламенем зари. В лучах восходящего солнца согрелась мудрая птица, затаившись на спине Оленя Жизни, да так близко, что её погладила белая куропатка закатной луны. Вестник весны с легкой позолотой зари упорхнула вдаль сладкого птичьего шумного неба встречать восход. Внимая пенью в тиши, сердце оленихи лучами зажглось и навстречу весне. Полетело наполненное счастье над тайгой, бегущим ручьём и скальными кручами, во вселенной растворяясь. Вслед за матерью на ножках тонких, осторожным шагом шёл оленёнок очень тихо.
      - Птице крылья не в тягость, - молвил таёжник. - Умная птица на спину оленя садится.
      Сильная птица сидела на пике горы, и острым взглядом видела, как оленёнок с глазами звёздного блеска ночи выходил из тени. Малыш вкрадчиво, мягко делал шаг по сухой хвое, останавливался, стоял неподвижно, водил носом, прислушивался, шевелил ушами. Чёрный Ястреб распростёр свои крылья над оленёнком, утренней зорьки свет закрыл. Бесшумно летая, птица в падении готовилась к дерзкой охоте, но плавно подлетела к оленёнку белой масти с тёмными пятнами на голове и на шее. Оленёнок удивлённо смотрел на лазурное небо через плечо небесной птицы, вспорхнувшее, как ястреб сердце, летать желало. Чёрный Ястреб ничего не сказал, лишь в небо поднялся неосязаемым взмахом. Смелого сердца стук звучал призывно, без гнева хищник был не ужасен. Чёрным клювом Чёрный Ястреб сон и явь терзал, и они лучше друг друга понимали.
      - Мудрый ястреб на спине оленя прячет свои когти, - сказал таёжник. - Чёрный Ястреб не охотится за детёныша оленя, а взмывая ввысь, обучает в мечтах летать.

Сборник стихов

Книга "Ленточки странствий"

      Книга "Ленточки странствий"

Книга "Ловец Солнца"

• Скачать книгу "Ловец Солнца"
  

В добрый путь

      Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич