Отпечаток неба
Гордость денной Луны
В истоме грёз Луна решила дружить с надменным Солнцем, в лучах воссиять невестой на небесной свадьбе. Звездой утра украсила восход, взгляд Солнца не заметил дар её. Луна росла, гордое сердце не признало полноту чувств. Не торопясь с ответом, в алых облаках Луна называло Солнце светильником. Слава Солнца пережила рассвет. В зените почета о сердечном пожаре Луны не вспомнило. Любовью согретая Луна на дневном небе взлетела ровно напротив недоступного Солнца. Не ведая опасений, подарила вестницу ночи Звезду вечера. В слепящем огне сбилась с тропы и обиделась, что рядом с Солнцем её не видит звёздная вереница. Нетленное Солнце ушло искать мудрость в сновидениях, Луна раны лечила светом. Не думая о величии, в полнолуние они встретились, любовью на расстоянии разделив наедине счастье общего небосклона.
Файл:.jpg
Мираж памяти
Оставив за спиной туман, олень сбился с пути в сумерки. В подспорье выси и блеске ледяных полей на отвесных скалах почуял озноб. Тянулся до вершин, устал на крутом подъёме, терял почву у ног. В кривой иллюзии света мечта тонула в мираже памяти. На скальной стене смутно мерещился осколок Солнца. Олень поменял нить судьбы, больная совесть затерялась в каменной россыпи. Сознание отразил в летящем ветре, видимые валуны качнул хороводом призрачных созвездий. Устремился узнать то, без чего не обойтись. Цеплялся за то, за что можно держаться. Забыл то, что не вернуть обратно. Миг метнул молнию. Сердце слушало пылающую от счастья душу. Красота явилась отражением переживаний. Не судил о том, каким видят этот мир очи, если им не дано смотреть душой и замечать чувства. В погоне за ложью надежд, не поверил в видение и победил ненависть и страсть навеянными снами. На крутых склонах боролся за смысл и обрёл покой. Заглянув в отражение разума, никогда не изменял Млечной тропе.
Файл:.jpg
Пылкая огневка
В череде солнечных воплощений, из отложенного у основания шишки зародыша, открыла свету душу гусеничка. Мечтательно посмотрела на подскоки и перелёты жучков. Бедняга лишилась голоса, прыжков, полёта. Переползая с хвои на плод, не сетовала на судьбу, не завидовала смоляной галлице, не ревновала сосновую совку. Вгрызаясь в чешуйки, пережёвывала орех. Из паданки на зимовку личинка спрятала голову с затылочным щитком в тень хвойной подстилки. В оттепель выползла на смолистый побег, ткать шёлковые нити и укуталась с ног до головы в блестящую оболочку. В сумраке лунных откровений очнулась бабочкой. Сбросив гнёт кокона, вырвалась на волю чувств. Взмахнула куда-то зовущими передними подкрылками, сердце рвало пламя. Косым поперечными отсветами полос и мерцанием каймами створкой определила, где порог первозданного света. Задними крыльями воспарила ввысь сквозь сети порывистого ветра. Поочередно взмахивая сверканием крыл, перелетела сквозь суету вспыльчивых птиц. Влюбившись в душевный подъём небес, огнёвка вдруг улыбнулась подобно вспышке неистового горения, не знающего покоя, желаний, забот.
Файл:.jpg
Ловушка мышления
Таёжник не трогал соболя с выгоревшим, потертым и начинающим падать волосом. Выходя на огневую охоту, ловил хищника без выстрела. Поджигал хворост, угар охватывал каменную россыпь, выкуривал соболя из укрытия в сеть. Из дыма и пепла бежал пыл, оставлял след зверь. Обжигая руки, таёжник догонял счастье. В гармонии стихий соболь обрёл покой в груди, стал подобен окружающему миру. Его было ни ранить, ни сдержать. Шёл чрез воду и скалы, ступал по льду и пламени. Обойдя ловушки мышления, растворился в дебрях, словно душа духа гор. Таёжник рассердил духа земли, упустил что-то важное, не добыл то, что желал и зашёл в тупик. Заклинал раскаяние ветер, советовал любить тайгу, узнать смысл жизни, проходить затмение. Над кедром повис защитный оберег Луны, человек разложил костер. Натаивая над огнем в котелке снег, вскипятил чай. Думал о мелочах, открыл сердце, очистился от смрада алчности. Мозг играл с душой. На досуге осознал, что от искр и чада портится пушистый мех.
Файл:.jpg
Избыточное бремя
Потяжелело закатное светило, по спине пробежал холодок. Таёжник хотел лучшей жизни и на перевал нёс толстый вьюк, в котором были меховые шкурки пушных зверей. Не было заработка, кроме добывания пушнины охотой, но ноша стала увесистой. Олень долго шёл по глубокому снегу против свирепого ветра на гору и в пути околел. Обжигал щёки мороз, давил вниз невыносимый груз, отнимало здоровье вечное бездорожье. Голос разума твердил, уменьшить излишнюю кладь и таёжник стал к деревьям привязывать соболиные хвосты, чтобы задобрить стихию. Сгорбившись под поклажей, боль в пояснице стала нестерпимой. Соблазн коварно вёл вперёд, бремя испытывало на совестливость несчастного человека. Падая в истощении, вдруг осознал, что ничего не имеет и ничего не желает, кроме избавления от мучения. Собрал остаток сил и у места, где с ним случилось несчастье, оставил истрёпанную вязанку соболей тайге, она нуждалась в них больше, чем он. Старался свыше меры нажить в трудах много счастья, оно оказалось гнётом терзаний. Сбросил с плеч избыточную обузу, налегке доковылял до стойбища. Ощутив внутри себя особенную чистоту, таёжник выжил.
Файл:.jpg
Отклик разума
Таёжник по велению сердца жил одиноко и недоступно. Лицо его осунулось, руки и ноги покрылись мозолями. Готовил пищу на огне костра, одежду шил, тропу мерил поступками. Пел личную песню голосом подобным звону ручья. Родня звала его на стойбище, он отказывался. Где безумствовала корысть, там нервы дрожали, шёпот рассудка стихал. Игнорировал доводы, меняющие его мнение о судьбе, в безмолвии давал сознанию время тишины. Наблюдал за животными, реагировал на писк, понимал вскрик сойки. Слышал вопль опасения при выводе потомства и вой алчности волков. В падёж оленей от бескормицы, внимал рыку росомах. Несмотря на опыт, вникал в чувства - язык души. Смущался прилёту дрозда зовущего счастье. Огорчался отлёту со звуком печали. Подражал ветру, целиком отдавал себя духу гор. Пестовал волю ума - стража души, забывал о тленности плоти. Замечал изменения неба, заоблачный разум возвышал отклик грома поучением грозы, помогал выйти на ожидаемый путь жизни за грань бытия.
Файл:.jpg
Невозмутимость смысла
Седому вожаку проникнуть в сердце волчонка было не легче, чем пройти через ущелье. Легче познать небо, чем вникнуть в намеренье щенка-подростка. Менялись местами времена года, день и ночь. Непроницаемый хищник глубоко скрывал чувства. На вид неспешный, по натуре вёрткий, внешне груб, внутри мягок, причудливо неуклюж, на деле ловок. Невозмутимым взглядом, в душе неутомим. Сдержанно и всерьёз постигал полноту жизненных переживаний. Стремился к величию, как жаждал пить, но бежал от наводнения. В переходах испытывался на выносливость. В вылазках на услужливость. В поручениях проявлял преданность. В бедствиях пестовал смекалку. В темноте развивал инстинкт, на тропе нюх, в драке ощущение боли. Страхом испытывал доверие; в стае ревность, на отдыхе не изжитые чувства, на охоте выручку. При разделе добычи растил совестливость. В опасности крепил хладнокровие. Отключал эмоции, не ломал судьбу. Сердце не трепал ерундой. Жестокий мудрец помнил об одиночестве, думал об успехе, не обрушивал счастье. Пройдя школу проб и ошибок, волк не злился от обид, учиться прощать. Рядом с медведем судил уместность привычной скуки, мечтал проявить храбрость.
Млечник неедкий
Из небытия Млечного Пути распростертого по небу грибы снизошли звёздами на землю создавать плоды мудрости. Придали смысл и порядок почве смешанной из воды и камней. Грибницей оплели корни кедров, разрушали остатки хвои, превращая её в перегной. Споры трутовиков развились на ранах в коре деревьев. Ржавчинные покрыли листья и стебли. Прорезав скалы печатью судьбы, опята росли звёздчатой россыпью в форме Большой Медведицы. В дремучих дебрях медвежонок питался растительной пищей, пил росу, лежащую на моховиках. В лунном мерцании чуял съедобные рыжики. Ядовитые поганки выставляли плодовые тела напоказ, груздь долго искал. Лечился не вредными мухоморами, огорчался послевкусием. Любил вкушать покрытые слизью млечники. Пришёлся по вкусу терпкий вкус гриба с запахом лакрицы, привлекало лакомство прозрачного молочка. Сквозь белую дымку небесных сливок зрели в уме плоды сладких мыслей, приправленные живицей. Сыроежки дарил белкам, лосям и синицам.
Файл:.jpg
Кружка чая
Живший в горах таёжник принял у себя странника изучающего сложность мира гор. Налил гостю полную кружку чая и завёл разговор. Гость почувствовал льющееся чрез край долгожданное тепло осознанности в тело, понимание ускользало в желанную западню памяти. Пище для ума не за что было зацепиться, путник забыл про всё на свете. Обычная жизнь посветлела, сон затуманился. В заурядности виделось незнакомое, в данности - будущее, далёкое приблизилось. Луна зажмурилась, заварной чайник осознанности стал озером, в него со скалы впадал речной кипяток. Юркая пеночка-зарничка пила кипун, клёкот вплетался в диалог мелодией. Росные брызги рассыпались по хвое, отбитая ручка оживила беседу. Горячий отвар трав расслабил, пар не стеснял болтовню. Наполненному мнениями о тайге пришельцу, вселенная мелких глоточков напомнила о границе желаний души. Явления текли в свежем уме, определяясь одно через другое. Сердце не познавалось, тайна не объяснялась пересмотром сути спора. Неясность мира жила в обновлённом сознании. Упрятав сомнения в смыслы её можно было почувствовать. Толковое щебетание мухоловки обсуждалось за душистым настоем.
Файл:.jpg
Истина звёзд
Прошлое не имелось, единство отсутствовало. Изначально появилась разница на земле. Свет и тьма, тепло и холод, радость и страдание, капля и озеро, сытость и голод, крах и успех, закат и рассвет, рождение и кончина, сила и слабость действовали заодно. В двояком воззрении, росли большие и маленькие кедры, текли глубокие с мелкие реки, уживались хищники и жертвы, сочеталось горе с радостью, доступное осваивало непосильное. Об изъянах бытия кричал разум, молчала плоть. В суете терялась осторожность, реальность путалась в выдумке. Отбросив мудрость в лунную тень, солнце не возгорелось, исчезла насущность о не тленной душе, должное не сбылось, характер вытеснил суть. В сплочение и борьбе чувства противоречили убеждениям, оставляли усталость. Время насквозь улыбалось, в губы целовала зима, сердце грело лето. Не упуская возможность жить тем, что есть, сверкнула истина звёзд, успокоился ум. Молодость и старость вместе и врозь силой воли сортировали противоречие в мыслях.
Файл:.jpg
Путь к себе
Молния рвала раны в задымлённом небе, палящее Солнце остудила Луна. Пожар оголил пространство на склонах гор. Кололо глаза чувство голода. Кедровка заметила животворный горизонт, нацелилась возродить на выгарях кедры. В одиночку сажала орешки, всходы в золе проросли, тайга ожила. Через годы, деревца стали выше, птица - старше и тяжело взлетала. Сидя в безвременье, видела подрастающую чащу и испытала радость от проделанных дел. Стволы устремились ввысь, шелестела хвоя, в зарослях у выводка заботливо стрекотали синицы, бурундук собирал шишку-паданку, к тетереву вернулись покинутые песни. Отощалая ореховка обернулась размышлять о прошлых днях. С гордостью, сумела воссоздать дремучие будни и её не остановила пустота и отчаяние. В истории жизни стремилась к начинаниям, пережитые чувства возвращала на пики побед. Не гасила огонь души, не задохнулась в копоти, подломило крылья рвенье. Приближаясь к цели, осознала саму себя. Искрой бремени озарила отмеренный путь, терпела жизнь до конца. Сохранила разум жить дальше с надорванным сердцем, но парящей. Из облака ветер рвался свистеть в перьях, она нужна именно такой земле и небу.
Файл:.jpg
Бесценное время
У солонца толпилось стадо, олени давили друг друга. Пожилой олень стоял с утра в очереди полизать соль, не мог ждать. Ущербная Луна остыла, свело ногу, в зрачках отразилась судьба. Жить осталось меньше, по сравнению с тем, что прожил. Не было сил сплетничать за спиной, завидовать праздной суете молодняка, сожалеть о досужей обыденности. Со слезами подошел к вожаку полному собственной важности. Просил затронуть сердца других, пропустить его без очереди. Лидер удивился причудам немощного старика, не дающим подождать. Бессонная душа торопилась оплакать невозвратные оплошности юности. Отставник каждый час чувствовал сильнее зрелость, остерегался вялости и лени. Бездарно не тратил мгновения уходящего времени, по совести защищал достоинство. Рано или поздно, неизбежно приходили к преклонному возрасту, но не все сохраняли негасимые чувства души для неизбывности. Превращаясь в предание, предки извечно пытались поговорить с живыми, как старые с молодыми.
Файл:.jpg
Знаки хищника
По ягодникам голубики шёл соболь, под ветвью кедра свистел бурундук. Хищник мог съесть грызуна, но был не голоден. Юркий зверек чуял врага, но не убежал, вытянулся столбиком, прижал к груди передние лапы. Сомневался в опасности, требовал знаки лютого злодея. Соболь показал поясные привески из когтей медведя разрывающие кладовую ореха. Ловкий зверёк уловил смысл шкрабов и удрал в кучу хвороста, но высунул мордочку. Сытый лиходей без нужды не трогал добычу, но тряхнул амулетом-подвеской из клыков рыси. Бурундук вскочил на верхушку дерева, с любопытством глянул в низ. Соболь выставил талисман-серьгу из орлиных перьев, от страха бурундук запрыгнул в беличье дупло. Изверг явил брелок из клюва филина, бурундук в панике забился в щель меж камнями. Пройдоха предъявил ожерелье из беличьих хвостов, бурундук в ужасе зарылся под валежником в нору. Сощурилась Луна. Скрежет зубов учащал сердцебиение. Кошмар спёр дыхание, расширил зрачки. Боязливый бурундук научился различать опасность, но живодёр проголодался и устремился в погоню за ним. Подскок соболя и прыжок бурундука были не соразмерны, мясоед быстро настиг жертву.
Файл:.jpg
Чирок-свистунок
Утёнок вылупился из скорлупы розовым птенцом и удивился, что смог ходить по ряске. Вместе с уткой окунулся в воду и изумился, что поплыл, но грустил по небу. Чирок подрос и обнаружил, что может нырять за кормом. Окреп и удивился, что в мерцание звездных ночей и сиянии дней уклад жизни имеет смысл, а слой пуха не даёт озябнуть. Насытившись мудростью, оперился смелостью, от материнской заботы поднялся на крылья. В семье берёг счастье, ценил кочки осоковых болот. В кустах караулила лисица, в облаках парил хищный ястреб. В попутчиках искал опору, заламывал перья до хруста. Взлетая над родным мелководьем звонко свистел. С вожаком пересекал вершины горных хребтов. В кругу речных уток был уверен в защите своих прав, рассчитывал на поддержку суженной. Спокойствие наступило с общинным сознанием, когда гусёнок стал на путь помощи друг другу и преданности косяку. Стая дала ему время и силы вить собственное гнёздышко в тихой заводи. При откладке яиц пребывать в милых чувствах.
Файл:.jpg
Ветреная вершина
Из хвойной пыльцы валежника олень взошёл на ветреную вершину. Совершив омовение в дожде, стал из росы лепить грёзы. Рогами вращал хищное марево, совершил заклятия на грозу, обращающую сущее в прах и ритуалы на лунную тропу. Ветер завыл зверем раненым в сердце, отпустил в полет ненастную тучу-медведя громом ревущего от запаха снега. Ломал сучья, хрипел, корчевал кедры, стонал, срывал со скал камнепады. Ветролом не нуждался в действах обрядности, тоскливо трепал сумрак высоты. Помогал оленю из опыта падений стать сильней мглистых звёзд. В пламени молнии олень оказался таким, какой есть, по сути. В напасти не слабел. Угадывая пути ветра, в любую погоду стяжал величие. Вдыхая порывы буревала, боролся за то, во что верил. Восхождение к мечтам дало согласие с окружающим миром. Шквал прояснил просветы, олень прекратил борьбу с пустотой, принял всё исходящее от неба и земли. Соединяя реальность и надежду, каждый шаг требовал полной отдачи сил. Поступь равная смерчу ускорила ход по скалам гор, взгляд изменил струю облаков. Отправляясь за новым сном, Луна расплылась в улыбке. Нежно засвистел ветер перемен.
Файл:.jpg
Укромный приют
Тучу прорезала молния, облился слезами дождь, наморщила лоб Луна. В пещере на ночь останавливался бездомный зверь, если рычанием выиграл спор у отдыхающей там темноты. Пораженцу полагалось уйти. Одинокий волк попросил пристанища тоскливым воем. Устав от неудачной охоты стал молча ждать ответ из тьмы. Отзвук повторялся заунывным стоном. Поднял дыбом шерсть на загривке и протяжным воем представил лютость хищника. Темень ответила звериным рёвом. Урчанием оскалил клыки, ожидал мрачный испуг. Отклик отразился рыком. В исступлении когтями царапал камни, надеясь запугать тень, оставляющую борозды в чувствах. Отголосок воплем заплакал. Скрёб мшистую плоть скалы, живущую с убежищем в согласии. Отзыв шептал, что отольются волку оленьи слезки. Поняв, что всё происходит из одного и того же осознания, хищник решил пред хозяйкой подземелья вежливо скулить, сетовать на непогоду и сиротство. Причитающее эхо сжалилось и превратилось в гостеприимный оберег.
Файл:.jpg
Повелитель светил
В каменной россыпи снежный барс расположился в засаде, ожидал появление призрака духов - парнокопытного из рода Горных козлов с пологими на лбу рогами. Трудно выслеживался диковинный зверь. Посланный с отвесных вершин он, как хитрый прищур Луны, был красив и добр. Разнюхать его в обломках утеса помогала смекалка. Поодаль кружил ворон, читал мысли ловца, про себя улыбался. Знал нрав незнакомца, водившего дружбу с орлами. Барс устал ждать и ушёл с пешей охоты в логово, валуны опустели. На скальный уступ с хорошим обзором вышел козерог. Шагая по гребню скалы, приблизился к орлиному гнезду, лёг перед орлицей, на неприступный карниз положил лик. Преданными очами уставился на птицу по утрам будившую зарю. Взгляд был полон восхищения. Привязался к орлице, привык в тишине любоваться движением крыльев повелителя Солнца. Летающая подруга дорожила дружбой и хранила тайну закатов и рассветов, предупреждала об опасности. Уберечь секрет не удалось, молва выдула наружу не ровное дыхание. Ловкач вошёл в мир вздыхателя. Напав на след властителя звёзд навещающего владетеля ветра - куропатку, изловил обожателя красот.
Файл:.jpg
Крыло времени
Удача ползла гусеницей мотылька по сухостою. Солнце летело перелётной птицей. Луна ночь за ночью скучно и вяло скользила на брюхе по снежнику. Рассвет прыжком вскочил на спину оленя времени сшибить рог холода. Олень ударил хвостом морозную мглу, обуздал свежий ветер перемен. Дал крыльям судеб раскрыться, быстро сменять явления природы, перьями лучей укрывать от напастей побуждение правоты. Минуты сочились сквозь ненастье, металось меж звёзд, острыми зубами глодали скалы, разъедали камни, утекали водой в ледяные проруби. Раскрывали тайны вечности, совестью выжигали дотла сердца, опаляли безумие душ, освещали во тьме тропу. Взлетая от счастья, пожирали пух тщеславия, укрощали корысть. Время от времени дарили надежды, рассыпали мечты. В стихии страстей злобных зверей дышали ровно. Сквозь царапавшие когти гордости не утратили чувствительность. С боязливостью невесомости на окрепших пушинках оперения миг по жизни нёсся от беспечности к бдительности.
Файл:.jpg
Олений лось
Оленей неотступно преследовали волки. Таёжнику удалось отогнать стаю, накормив мясом добытого лося. Бросив обессиленного оленёнка, стадо ушло в горы. Стенание малыша задело до боли ранимую душу. Замученного погоней телёнка взял на руки, осмотрел раны и горько зарыдал. Оставить погибать увечного кроху не смог, стал лечить. Готовил еду, кормил друга. Оленёнок боялся потеряться, ходил по пятам, вступал след в след в воду и слякоть. Освоился и не погиб. Понимал добро и зло, как человек в шерстяной рубашке. Таёжник оберегал оленца от хищных тварей с когтями и клыками. Спутник с разумом и речью, не лишённый морали подчинился человеческой воле. Новое зрение ограничило естественную свободу. Прирученный олень окреп, стал помощником. Средь звёзд лукаво щурилась Луна, в лютый холод горы оказались за пределом сути. Сквозь чёрную пургу олень вывел голодающих людей к зверю Падающей звезды. Таёжник обошёл торчащие изо снега рога, под бой в бубен произнёс заклинания. Ледник треснул и появился костяк сохатого обросший замороженной плотью объёмом в шесть котлов. Пища дала стойбищу пережить зиму, в сердце заиграла кровь.
Файл:.jpg
Испуг младенца
Нечаянно хрустнула хвоя. Оленёнок выскочил на тропу и испугался зверя, царапающего камни. Малыш засорил глаза и спрятался в жёсткой траве – волчажнике. Худела Луна, будто волк нутро грыз. В сумерках телёнок не мог оглянуться назад, от ужаса дрожал телом, скованная льдом замерла душа. Засохло рыдание, стон замер в горле, копыта топтали мечты, не стало сил бороться с боязнью. Смятение притихло. Изумлённо глянул в зрачок Солнцу. Обратился к очам Луны с просьбой забрать неотвратимые муки, бред заменить сном. Судороги свели ступни на следах волка. На смех судьбе рванул головой со скалы в волну событий, но оказался в руках человека. Таёжник очистил шкуру волчьей ягодой, в заговоре от испуга отослал недуг туда, где обитала волчица-сука. Окурил дымом от волчьей шерсти, промыл раны водой под созвездием Большая Медведица. Оленёнок открыл сердце, с тенями туч из него ушёл испуг. Ум вырвался из кошмара. Без опасения за шаг вперед, на шею исцелённому оленцу повесил волчий клык.
Файл:.jpg
Нечеловеческий зверь
Покосилась Луна, проснулся задремавший бубен Солнца. Олень-подвеска, достающий верхней губой зенит, а нижней - ущелье соскочил с шаманского нагрудника и пошёл гулять по ветру, но копытами проваливался в трясину желаний. Рогами сгребал комья туч на высокую гору среднего мира пригодную для жизни зверей. На вершине осели орлы поддерживать небо. Олень впопыхах засыпал щебёнкой яйцекладу. Царь птицы обиделись и улетели ввысь на клювоголовую шашку шамана. Разоритель гнёзд под крыльями верхнего мира одряхлел и потерял зубы, собирая яйца. Отжив повинный век, погрузился в болотную жижу и поменял облик. Стал духом нижнего мира Олень-Земля. Конечный во времени, не перерождал ход жизни, прятался от солнечных лучей на дне вечно горящих рек. Грыз скалы, ел камни, глодал мох, растущий в мерзлоте. Разрывал русла ручьев, обваливал берега в половодье, трещал льдом при ледоходе, шуршал камнепадами. Ветвистые рога выпрямил. Бренные души встречал у потустороннего проёма. Обитая в разных стихиях, подземным рёвом вызывал землетрясение, оставлял след от обвалов, бодал туманы, отдыхать приходил к поясным подвескам шамана.
Файл:.jpg
Дождевое солнце
Прикрыла веки Луна, тайга отощала, звери исхудали, горечью пропитался мох. Не насыщала пища, не согревала шкура, не утоляла жажду вода. Таёжник сменил стойбище. С семьёй прошёл неодолимые преграды, остановился в долине сжатой горами. Старика-оленя подарил предкам-деревьям, срубаемым для постройки чум-жилища. Усохшее сердце просило дождевое солнце дать силы жизни семенам растений. Шумели привески-амулеты, светясь огнем, взирали с деревянных наверший головы птиц на обычай угодить духам вершин. Смешивая жир с золой, на утёсе рисовал оленя, на невидимых крыльях летящего ловить грозу. Верхнюю часть тела с рогами молниями – свод неба, нижнюю с громовыми копытами – корни земли. Славил цветущие облака с дождинками на ресницах скал. Вкушая плоть, хвалил питание рек. Человек стал подобным оленю-кедровке, тайную душу жертвы-дара превратил в покровителя стада. На щедрых останках взошедший ягель растил их завязи звёздную невесомость.
Файл:.jpg
Урожай разума
Таёжник заглянул в более величественную небес глубь души. Озарённое сознание постигло дно, учило понимать сердечные мысли, сеять в тайге семена мудрости. Опираясь на природные условия, тонул в заботах, терял в сорняках урожай разума, устремлялся вдаль. Добывал соболей, овладел ухищрением. Поднимал на берлоге медведя, распознал хитрость. Сомневался, можно ли за добытых зверей приобрести здравость, подобает ли смышлено вопреки сужденьям промышлять. Заставляла охотиться, выручка надобная для пропитания семьи. Рассудок помогал преодолеть проблемы, рождал мысли. От избытка добытой пушнины счастья не ощущал. Оскудение угодий приводило к обнищанию родни. Хлопоты в бескормицу открывали очи. В свете лучей видел, чем больше рассыпал зерна ума, тем сильнее нужда грызла сердце. Задумался о прибыли и убытке. По счёту достатка – меховая зверушка равнялась прожитой недели, добытый медведь - как прожитый месяц, ни больше, ни меньше. Солнце заходило и всходило, грело и знобило ростки честности. Умножались плоды ума и вздора в урожае добра и зла, заполняли до краёв таинственность духа.
Файл:.jpg
Щедрость радушия
Зверолов кочевал, все силы отдавал для достатка в тайговой семье. Постоянно жил в угодьях, вечером на костре пёк обычную лепёшку из пшеничной муки. За ужином разрезал её поперёк, мазал брусничным вареньем обе части. Верхнюю румяную долю ел сам, второй потчевал гостивших рябчиков. Кедровая сойка сдружилась со щедрой душой, заступались за него, была крепкой спиной, верным помощником в охоте. Если птицы не прилетали, кушал кусок лепёшки утром. Вскоре заметил, что вторую половину оладушки забирал медведь. С аппетитом съедал её и продолжал путь по дикой тропе. Упустив уважение таёжник чувствовал себя обманутым. Для не приносившего никакой пользы зверя, положил порцию блинчика лишенную ягод. Истекая слюной, медведь разорвал немного подсоленный хлеб и опечалился. Он считал себя беркутом и загонял изюбра на неприступный для собак утес. Притаившись в засаде, выводил на добытчика кабаргу. Человек осознал вину перед другом. В сердце осела досада, вернулось радушие.
Файл:.jpg
Родимое радение
У оленухи на свет появился маленький оленёнок. Стадо обожало бойкого и смышленого бычка. Порыв ветер кружил малышку по стойбищу. Задыхаясь от изумления, подросток сошёл с родительской тропы. Познавал мир тайги, вспоминал о кормилице. Учился видеть сильные стороны ума, умение выражать любовь родным. Обдумывал наставления, но попал в превратности волчьей западни. Недоросток убежал от хищников, но получил жестокие ранения, лишился дара речи. Душу скребли прокусы, слух не внимал советам птиц. Мать нашла юнца обессиленным и улыбалась, решила быть рядом с неразумным ребёнком. Покачиваясь на ветру, пытался встать, ноги онемели, бедолага упал с копыт. Родительница рядом радела, слезы текли из очей. Положив голову на увечье дитя, отметила то, как хорошо вместе кочевали по ягелю, языком залезала шрамы. Чуя себя в окружении заботы, оленец ухватился за поддержку. Слушал утешающий стук сердца матери. В ушах ожила мелодия нежности. Изодранной плотью прильнул страдающей матери. И свершилось чудо. Почуял, сердце отстукивало ритм, не произносимый губами. Трепеща от радости, на душе у него стало прекрасно.
Файл:.jpg
Сплочение душ
Всё зарождающееся в сердце было неотъемлемой частью целого. На пути в туманной мгле у солнечного оленя учился человек. Сгибаясь от ветра, повторял черты характера, склад мысли, отражал единство многообразия. Владел телом и делами, брал смелость и оптимизм, разум и чувства, прятал слезу. Глядел очами, замечал сознание. Совмещал гнев и радость, спад и удачу, уныние и веселие. Был ласков и груб, лжив и правдив на лунной тропе, но всегда выручал друга. Голос направлял на оленя и в себя, осязал суть. Мысли, мечты, надежды, опасения делил с наставником, общей делал душу. Обходя провалы безволия, трудился для развития маточного стада. Попятные манеры смущали пустотой. В согласии с оленем и с собой, искал решение проблем, больше узнал о своём нраве. Знал, что в тайге олень - это брат и отбрасывал суетное, сохранял полезный дух. Изобретал новый быт. Придавал смысл и порядок миру звёзд и вещей. Видел, слышал, думал, говорил, поступал, владел собой и создавал себя для кочевого уклада на жизненной стезе.
Файл:.jpg
Заревой огонь
С утра Луна взошла вместе с Солнцем, оленёнок безрассудно растрачивал юность. Весь день объятия лунного света отражались в зрачке. Поцелуй влёк заманчиво, играла в жилах кровь. Страдая от гордости, не замечал небесных красот, на неверном пути поскользнулся на камне. Окунулся в око напротив, захлёбываясь тонул, понял короткость вдоха. Не знал, что будет в этот миг, что будет завтра. Вернёт ли время загадывать желания. Утопая в бурном пороге страстей, от горя схватился за лунную дорожку. Сжалившись, Солнце кончиком алого луча из стремнины швырнула его в тень. Смеясь, Луна отвела глаза, прошла мимо. Оленёнок стряхнул со шкуры капли на траву, посмотрел на одну из них. В застывшей слезе первой боли отразилась сущность любви. То же происходило со временем, миг обладал скоротечностью мечты. Росинка стала мирозданием, отразила устремления, микромир сущность. Оленёнок не ведал, чем закончится очередное выживание. Пока длился его срез, стал ценить внутри и вокруг каждый момент, каждую секунду, каждую веху жизни. Остудив на губах жар, от избытка чувств, вздохнула нагая Луна. В туманной одежде у ног Солнца играла с заревым огнём.
Файл:.jpg
Огненная трава
Туча сорилась с громом, дождём опрыскала очи молнии. Сухолесье робкой улыбкой встретило пламя пожара. Дым сочился укорами пепла. Не помня себя, куропатка ужаснулась. Бурелом шатался, камни сыпались, ручей вскипел, треснул валежник. Зола звала на помощь ветер, страстью налилась цветочная Луна. На погорельце-проталине ожило вылущенное грозой зёрнышко. Пророс зачаток, в просвет облаков направил стебель, отростки глотнули жадно воздух. В лучах Звезды утра распустились бутоны, в душистых цветах перекувырнулась Луна. Рассветное озарение воспламенило лаской лепестки гаревика. Под веком Солнца красная стихия надежд качалась над чёрной изгарью души, синеву неба отразило в сердце. Огневая краса покрыла живым ковром опустошённые уступы гор. Смиренным обликом кипрей манил цыплят к покинутому гнезду, нектаром возбудил опыляющих мотыльков. Пыльцу оставил на губах закатного Солнца упавшего росой в дебри. Нагар пророс посевом хвойных завязей. В сумерках огненная трава трепетала подобно пламени заре, поднималась к целующимся звёздам. Неземными чарами нежный пыл огнекрылого цветения, превращала в сияние радости.
- Кочевые гнёзда звёзд
- Звезда кочевой судьбы
- Лунная колыбель души
- Горизонт окрылённой мечты
- Лучистая радость рассвета
- Золотая тень равноденствия
- Отсвет заоблачного очага
Читать книги о Тофаларии
В добрый путь
Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич
