Нижнеудинск. Дорога в школу и мы

Версия 20:04, 19 февраля 2017

Дорога в школу

      От двухэтажного деревянного дома на улице 2 Пролетарская, где в четвёртой квартире жили мои бабушка, дедушка, родители и я, до железнодорожной школы № 9 станции Нижнеудинск на Транссибирской железной дороге, было ровно двести метров. Мама работала рядом в поликлинике фельдшером и во время летних каникул мы ходили с мамой в школу полить её любимые цветы. Из детского сада я постоянно приходил к ней на работу. Мне исполнилось шесть лет, и мама привела меня записать в школу. Маму спросили, по какой причине ребёнка отдаёте в таком раннем возрасте.
      - Много работаю, дома нахожусь мало, - ответила мама. - Ребёнок просится в школу.
      Спросили меня, хочу ли я учиться. Я молчал.
      - Почему не отвечает? - спросили маму, - Ребёнок глухой?
      - На русском языке ещё не разговаривает, - объясняла мама. – Учится.
      Мама попросила меня сказать для учителей, на языке, на котором я умею говорить. И я заговорил. Все присутствующие учителя ахнули, улыбаясь, зааплодировали. Все мои слова они поняли. Прекрасные слова действительно звучали громко и красиво.
      - Что он читает? – удивлённо спросили в учительской. – Свои стихи?
      - Да, стихи, - сказала мама. – Ему сами приходят красивые слова.

      Мои безоглядно искреннее оригинальные слова приняли за стихи и записали меня в класс. Щеткой зубы чистил и пошёл в школу первый раз. Каждый день из дома чуть пораньше выходил. От дома до школы расстояние было плотно насыщено удивительными объектами. Мой родной дом расположен в полосе отвода железной дороги у старого паровозного депо с цилиндрической водонапорной кирпичной башней, построенной в 1890 году. Восточный фасад дома выходил на железнодорожные пути.

      Я выходил из дома, напротив, за путями в сквере Героям Революции, под рассветным бледным небом, обелиск тянулся к утренней звезде. Шурша позолотой листьев, переходил через рельсы разводного тупика и по шпалам лабиринтов подъездных путей шёл мимо рабочей столовки с макаронами, котлетами, компотом, низкими ценами и обеденным равенством. Проходил черёмуховый сквер с деревянными домиками моих одноклассников, отцы их работали машинистами. С другой западной стороны путей кричала без жалости и зла продольная пила в столярке. Её с обрезными досками в стружке рабочая зона примыкала к огороду нашего дома. Пахли доски лесами Сибири. Сухими обрезками мы топили печи.

      Свет светофора зеленый, паровоз подошёл. Шёл через угольные завалы старой кочегарки с высокой трубой, парной и гудком. Шел мимо цеха подъемки, где для рабочих бесплатно лилась газировка. Останавливался иногда у бетонной ямы, куда сваливали изношенные болты, гайки и разводные ключи.

      Повторял стихи запоминалки, пропуская маневровые тепловозы, убегающие в заботах, словно соседи на работу. Далее шёл мимо работающей днем и ночью кулинарии. Вдыхал теплый запах сытных булок, душистых батонов и свежего ржаного хлебушка.
      Перелазил через скрипящий забор Свято-Никольского храма. Засматривался на пути, как солнце уж светло из-за тополей и ярко золотило купол и звонницу храма. Улыбались, золотые купала, радугой рассвета. Солнца луч касался глаз, проходил через сердце. Очень хотелось как-нибудь попасть внутрь, с любопытством взглянуть на иконы, но ничего не просить.

      На спортивной площадке, покрутившись на карусели, мечтал о бархате неба синем-синем. Вертелась неба карусель, мелькали тополя, прекрасные слова кружились и сквозь лазурь осыпались в никуда. Укачивала она меня. Вставал, покачиваясь, и заглядывал в окна мастерской деповского художника. Невозможно пройти мимо такой чудной красоты. Таёжный пейзаж чудесный сегодня был просто чудесен. Немного вместе с красками и холстами фантазировал о путешествиях. Десять лет я исследовал, рассматривал их содержание. Искусный живописец, сосланный в Сибирь, был одарен и искусен.

      Я шёл дальше и встречался на пути с новым локомотивом, построенным из собранного нашими руками металлолома. Не погладить его я не мог. Останавливался, трогал руками, удивляясь, как можно создавать стальную машину из жёлто - розовых медных чайников и бело - палевых серебряных самоваров.

      Чтоб не опоздать, потом бежать приходилось вперёд мимо в зарослях сирени спрятавшегося военного мемориала ветеранам. Шёл мимо конторы депо и красного уголка с солнечными букетами роз, со сладким чаем в буфете и кружком кройки и шитья. Искоса смотрел направо на отделение линейной милиции, собирал свежие цветные проводки у цеха по ремонту фонарей. Не мигая смотрел на светлую местность через осколки цветного стекла. Прищурившись, любовался красными, жёлтыми и зелёными праздничными солнца узорами, не решаясь увидеть жизнь, как она есть. Под тихое падение разноцветных листьев в лужицы, искренне радуясь и мечтая, брёл, играя разными непроизносимыми согласными звуками, мимо конторы станции. У аптеки с гематогеном играл иногда с согласными в прятки. Шагал до угла клуба имени Кашика с кафе, библиотекой и кинозалом. Заменяя похожие буквы, которые очень быстро превращали слова в другие слова в афишах, ожидая новый фильм. Разгребал бессвязных мыслей хлам и похожие на маленькие солнышки листья ботинками у здания отделения дороги. Время зачем-то очень быстро таяло в дороге. Дальше мимо промтоварного магазина с витриной модною, детской консультации, поликлиники, из окна которой мама провожала меня строгим взглядом.

      Спеша по деревянному тротуару вдоль сквера сибирской ранетки, забегал в школу. В школе пахло, книгами с новой жизнью.
      - Здравствуйте, - говорил я школе. – Больше не играю буквами заблудившимися.
      - Здравие, - пела родная школа. – Прозвенел, заливаясь, первый звонок.

      Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич

В добрый путь