Зов Полярной звезды. Тофалария

Материал из IrkutskWiki
(Различия между версиями)
Перейти к: навигация, поиск
Строка 7: Строка 7:
 
<span>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp; </span>Опомнившись, не исчез во тьме кромешной путник Вечности, а обессилев и превозмог, спустился с небес навстречу оленьей тайге и острый месяц пошёл за ним, серебром ломая рассвет. У тлеющего костра явился в обыденную и серую земную жизнь и упал в полном изнеможении, сражённый мечтами горьких несовпадений. Причудливые выходки в ответ на негласный зов великого таинства и мир далёкий от чистоты не причинили собирателю звезд вреда. Отрешенность и уют в пустоте продолжалась не один день, и закончились неуёмным рыданием слез с болью и наказанием сомнениями. Не видя радостных побед, таёжник каменел, впадая в глубокий сон, и пришёл в себя обновленным, позабыв, что с ним происходило. Неистовство Северной звезды являлось одним из признаков, по которым олени определяли путника Вечности. Неземной красоты, коснувшись рукой, искры сердца его не остыли, и он наудачу общался с непростыми звёздами и по желанию умело ловил космических связей незримый ритм. Не боялся смотреть поверх земной судьбы. Имел способность зажигать звезды, если их становилось меньше над заснеженным стойбищем. Наполнял стадо оленей светом, озарённым щедростью следуя зову сердца снимал недуг и устанавливал звёздные правила, с помощью окриков отгонял хищников и испугом наказывал лютых зверей, превращая их в странников. Любящим сердцем заглядывал в оленьи глаза и в озарении прорицал, властью сумрака разума видел прошлое и будущее. Под счастливой звездой со звёздной свободой, огранённой мудростью, ясно видел и жил, не останавливаясь на нелёгком кочевом пути ведущим сквозь лабиринты холода и тьмы, и заветная удача за ним бежала, понимая, что в тайге без неё не выжить.<br>
 
<span>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp; </span>Опомнившись, не исчез во тьме кромешной путник Вечности, а обессилев и превозмог, спустился с небес навстречу оленьей тайге и острый месяц пошёл за ним, серебром ломая рассвет. У тлеющего костра явился в обыденную и серую земную жизнь и упал в полном изнеможении, сражённый мечтами горьких несовпадений. Причудливые выходки в ответ на негласный зов великого таинства и мир далёкий от чистоты не причинили собирателю звезд вреда. Отрешенность и уют в пустоте продолжалась не один день, и закончились неуёмным рыданием слез с болью и наказанием сомнениями. Не видя радостных побед, таёжник каменел, впадая в глубокий сон, и пришёл в себя обновленным, позабыв, что с ним происходило. Неистовство Северной звезды являлось одним из признаков, по которым олени определяли путника Вечности. Неземной красоты, коснувшись рукой, искры сердца его не остыли, и он наудачу общался с непростыми звёздами и по желанию умело ловил космических связей незримый ритм. Не боялся смотреть поверх земной судьбы. Имел способность зажигать звезды, если их становилось меньше над заснеженным стойбищем. Наполнял стадо оленей светом, озарённым щедростью следуя зову сердца снимал недуг и устанавливал звёздные правила, с помощью окриков отгонял хищников и испугом наказывал лютых зверей, превращая их в странников. Любящим сердцем заглядывал в оленьи глаза и в озарении прорицал, властью сумрака разума видел прошлое и будущее. Под счастливой звездой со звёздной свободой, огранённой мудростью, ясно видел и жил, не останавливаясь на нелёгком кочевом пути ведущим сквозь лабиринты холода и тьмы, и заветная удача за ним бежала, понимая, что в тайге без неё не выжить.<br>
 
<span>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp; </span>Путник Вечности совершал человеческие ошибки, но жалобы и просьбы почитал и оленям без обмана сердца зажигал. Позволял музыке и ритму уносится в далекое путешествие вглубь себя и искры сердца вырастали в золотое пламя. Но не у всех для умного чуда открыты были очи. Не жалея сил трудились, но теряя свет и пульсацию в сумерках затуманенных звёзд, разочаровывались и обманывали себя, не получая некоторое время желаемого, кое-как сводили концы с концами. От равнодушия и холода исчезла с небосклона Северная звезда. Превращалась в туман, сжималась, расползалась по огромным горно-таёжным пространствам, гасила все звуки и не давала ничего разглядеть. Становилось темно и скучно оленям в полуночной тиши снегов и карие глаза их затуманивались. Надоела оленям опека звезды, и решили они убежать от неё, потеряв впопыхах на развилке свой собственный путь. Наметала вьюга-метель сугробы в мыслях и наяву в серой мгле заблуждений. Снежный покров становился высоким, и мордочками уткнувшись в холодный снег, олени с трудом добывали пищу. Они закапывались на большую глубину, теряли слишком много сил и худели. Волки набрасывались на стадо, но олени прогоняли хищников, грозно выставляя рога. Стойбище олени бросали и исчезали в ловушке полутени души без четких граней. Бежали под бездомными звездами силуэты оленей по снежному насту, скрываясь от врагов по гребням гор подпирающих небосвод, где снег сдувался с ягеля. От близкого к восхищению отчаяния, страдал таёжник, страстно захваченный собственным пением, путешествовал вглубь подсознания. Но голос его едва слышался и тонул в снегах закрывших трещины ледовых обрывов и обвалов. Отчаянно скитались олени рассеянно бродили без цели, бросая вызов мареву и снегопадам, взывали таёжника громко камлать, звёздным огнём обжигая горло. Ждали появления звезды из темноты, теряли тропу и не знали, в какую сторону идти, чтобы скрывая боль на мелодичный сладкий голос звезды выйти из потёмок души. Метель слепила, олени блуждали, ошибались, но вдруг беззвучное, как дух, веление вывело сквозь исчезающие тени к ровному и ласковому блеску, освещающему тропу. Тусклый отсвет преобразился в яркий искрящийся свет Северной звезды, необъяснимым звуком возвращая оленей на родное стойбище.<br>
 
<span>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp; </span>Путник Вечности совершал человеческие ошибки, но жалобы и просьбы почитал и оленям без обмана сердца зажигал. Позволял музыке и ритму уносится в далекое путешествие вглубь себя и искры сердца вырастали в золотое пламя. Но не у всех для умного чуда открыты были очи. Не жалея сил трудились, но теряя свет и пульсацию в сумерках затуманенных звёзд, разочаровывались и обманывали себя, не получая некоторое время желаемого, кое-как сводили концы с концами. От равнодушия и холода исчезла с небосклона Северная звезда. Превращалась в туман, сжималась, расползалась по огромным горно-таёжным пространствам, гасила все звуки и не давала ничего разглядеть. Становилось темно и скучно оленям в полуночной тиши снегов и карие глаза их затуманивались. Надоела оленям опека звезды, и решили они убежать от неё, потеряв впопыхах на развилке свой собственный путь. Наметала вьюга-метель сугробы в мыслях и наяву в серой мгле заблуждений. Снежный покров становился высоким, и мордочками уткнувшись в холодный снег, олени с трудом добывали пищу. Они закапывались на большую глубину, теряли слишком много сил и худели. Волки набрасывались на стадо, но олени прогоняли хищников, грозно выставляя рога. Стойбище олени бросали и исчезали в ловушке полутени души без четких граней. Бежали под бездомными звездами силуэты оленей по снежному насту, скрываясь от врагов по гребням гор подпирающих небосвод, где снег сдувался с ягеля. От близкого к восхищению отчаяния, страдал таёжник, страстно захваченный собственным пением, путешествовал вглубь подсознания. Но голос его едва слышался и тонул в снегах закрывших трещины ледовых обрывов и обвалов. Отчаянно скитались олени рассеянно бродили без цели, бросая вызов мареву и снегопадам, взывали таёжника громко камлать, звёздным огнём обжигая горло. Ждали появления звезды из темноты, теряли тропу и не знали, в какую сторону идти, чтобы скрывая боль на мелодичный сладкий голос звезды выйти из потёмок души. Метель слепила, олени блуждали, ошибались, но вдруг беззвучное, как дух, веление вывело сквозь исчезающие тени к ровному и ласковому блеску, освещающему тропу. Тусклый отсвет преобразился в яркий искрящийся свет Северной звезды, необъяснимым звуком возвращая оленей на родное стойбище.<br>
 +
<span>&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp;&nbsp; </span>Не покорность в тени неотразимой Северной звезды и забывчивость следовать зову, который избрали олени в необъятной высоте белоснежных вершин, отгоняли удачу. Таёжное везение не случайно встречалось на распутьях, перевалах, ухабах и порогах, её просто так грустное сердце не получало. Тревога, раздражительность, паника и подавленность в мерзлой белизне снегов, были случаем, когда перевозил груз вьюком и ехал верхом на оленях, искал причину изменившую линию поведения в худшую сторону и находил силы что-то изменить в своей жизни. Забыв, что позади в дымке темно-серой остались страдания, горечь сомнения и заботы, вернулся таёжнику дар речи и в поисках удачи он оглядывался по сторонам, ненасытным взором смотрел в необъятную пустоту над высотой небосвода. Лучистые звёзды, горели для тех, кто поборол в себе инстинкты зверя, мечтая, умел из застывшего мрака выбираться. Счастье, было рядом, когда сердце искало небесный свет, и из стылого хаоса и хладной тьмы сама собою возникала властно влекущая красота звёзд. В озарённом небесным огнём сердце загоралась любовь с отсветами успеха и счастья. Презирая грезы, от стойбища к стойбищу под звук тайного бубна звёзд удача кочевала за оленями по пятам. О счастье камлал таёжник и следовал за ним, как за путеводной звездой по жизненной тропинке, полной ярких событий и впечатлений из тьмы к свету.<br>
 
[[Файл:Тофалария. Догульма. Заря.jpg.jpg]]<br>
 
[[Файл:Тофалария. Догульма. Заря.jpg.jpg]]<br>
 
<br />
 
<br />

Версия 14:15, 4 ноября 2019

Тофалария — историко-культурный регион в центральной части Восточного Саяна на западе Иркутской области на территории Нижнеудинского района. Населён кочевыми таёжными оленеводами - охотниками и собирателями лекарственных трав.

Тофалария. По заснеженным просторам. 17.jpg.jpg
      Промысел таёжный оленевод-охотник начинал с первым снегом, в начале октября, и продолжал до конца декабря, когда снеговой покров становился непроходимым для собак. Весной, перед отёлом, откочёвывал в вершины гор, в места весенних стоянок. После отёла важенок доил один-два раза в день и заправлял чай оленьим молоком. В период комаров перекочёвывал к снежникам в обдуваемую ветрами горную тундру и делал дымокуры. Чтобы удержать неподалеку оленей, особенно телят и важенок, использовал колодки. Оленей не забивал, а бережно использовал их для езды верхом и перевозки грузов вьюком. Обычной пищей таёжника было мясо диких животных, сваренное в подсоленной воде или жаренное на палочках, воткнутых в землю у костра. Таёжник всегда уравнительно делил добычу среди жителей стойбища. Основной доход получал не от продажи мяса, а от охотничьей продукции, в основном пушнины, добытой с помощью оленей. В обмен за пушнину все необходимые предметы восполнял. В условиях постоянной погони за охотничьими трофеями, уход за оленями состоял в выпуске их во время остановок на вольный выпас и вылове перед отъездом на другое место. В случае неожиданного появления крупного стада диких оленей у стойбища, старался уйти от них, уберегая прирученных оленей, чтобы не ушли дикими наслаждаться сверканием звезд. По весеннему насту спасал оленей от хищников, и от бурь. О приближении штормов и других опасных явлений природы олени предупреждали таёжника заранее. Ослабленных оленей подкармливал и лечил. Размер стада был не большим, а постоянные маршруты ежегодных передвижений были связаны с местами отела или гона оленей, местами сезонных перемещений промысловых животных, что обеспечивало определенный ритм кочевого образа жизни. Таёжник приспособился к годичному циклу передвижения оленей, то есть не человек приручал оленей, а северные олени приручали к себе таёжника. После оседания кочевников и расширения применения других средств передвижений, древний тип Саянского оленеводства и использование по бескрайним снежным пикам гор этого живого вездехода продолжалось. Олений транспорт использовал для сезонных выездов, для перевозки туристов, исследователей-путешественников и при уходе за стадом. Оленей практически не перегонял, они сами увлекали кочевать по припорошенным искрами звёзд изгибам широких объятий горизонта, а таёжник следовал за ними. Этот образ жизни отражался в культуре и обычаях таёжника, для которого с прошлым и настоящим оленеводством связывалось миропонимание таёжной жизни, а олени сшивались узором со светящейся звездной пылью на искристом снеге.
      Ночное звездное небо восхищало и являлось великой тайной, и таёжник желал узнать больше о деяниях далёких светил. Посещал снежную гору, советовался со звёздами и совершал таинственный обычай, связанный с загадочной, яркой, далекой и такой близкой Полярной звездой находящейся в созвездии Малой Медведицы. Она светила алмазным блеском неподвижно при суточном вращении звёздного неба и в холодной мгле невесомости была очень удобна для ориентирования. Направление на неё совпадало с направлением строго на север. В самые длительные ночи года, казалось в этом диком краю - больше не будет рассвета. В ловушке новолуния таёжник улавливал зов звезды, спутывая тропинки, отрешался от всего земного. Небесная прорицательница толковала ему миров воспоминание, будущее, и даже подсказывала новые мелодичные напевы. До боли бессонные зимние ночи, затухающий мир закрытых снегом перевалов погружался в подавляющую волю густую темноту. В ознобе поворота от постепенного удлинения ночи заснеженные кедры, одиноко растущие на холодных стенах скал, превращались в фантастические существа в чередованиях белого и чёрного цвета. Лишь свет ненадолго показывающего солнца над суровыми пиками гор напоминал о том, что когда-то испугу придет конец, и таёжник преодолеет тоску бесконечно холодной тьмы. В длительное отсутствие дневного света сознание даже самого устойчивого таёжника не выдерживало, что он сможет пережить затяжную зиму и сказывалась на общем самочувствии. Под вой метели и кружева злой пурги время замерло, сердце сжимала окоченелая тоска и безобидная лень, возражая судьбе. Суровой и снежной зимой животные и люди страдали от бескормицы и ожидали новые окутанные загадками начинания. Морозные дни чередовались, а тревога, бессонница, страх, ощущение, что перемены к лучшему невозможны, никуда не пропадали. Обычай скликать звёзды являлся естественным ответом к изменению безнадёги обстановки и своеобразным лечением от надлома и напряжения.
      Это было похоже на загадочную привычку устав от повседневной суеты бездушной смотреть в небо на холодные светила. Звезды были такие разные и удивляли красотой и силой мерцания. Облетая всю землю звезды, оступались и падали с небесной выси, вспыхнув, сгорали в черной пустоте, прикасаясь к затишью вершин. Монотонно напевая песню о неподвижной Северной звезде, с помощью коротких криков-заклинаний таёжник входил в чудесное забытье, становился легким, почти невесомым и бежал от себя самого. Великой неба картины олени подхватывали мотив и начинали послушно двигаться в такт музыке, закрыв глаза, в грёзах полностью удаляясь от ледяного и стылого таёжного мира, не мешая чему-то хорошему случиться. Таёжник, выполняя повеления, приходящие извне, в томительной тоске тихо бил в бубен полога чума и ритмично похлопывал в ладоши, отмеряя звёздное время, выдумывал новую дивную сказку. Независимо от собственного желания, копировал действия оленей и пел не своим голосом на разных языках диких животных и птиц. Олени и люди имели одно доброе начало и являлись очень близкими друг другу, ведь сердца их были из звёздного мира и перед их внутренним взглядом возникали вспышки света, воспоминания и обрывки мыслей.
      Звёзды кружились во мгле, по печальному кругу вокруг спасительного мерцания Полюса Мира в невероятном танце и вторили песни, улыбались и завораживали. Наполнялось небо лучшими звуками дивной музыки. Ласково долетали чудные мелодии на Землю. Олени собирали все прекрасные интонации, которые были сыграны планетами и расстроились. В чарующих звуках не хватало небесной сладости. Олени желали услышать некий поэтичный зов мудрости о зарождающемся лирическом чувстве, напоминающий биение любящего сердца. Голос Северной звезды рассказывал о своем одиночестве и мягко, издалека сердца тревожил и тянул идти за нею. Она умела звать всем сердцем и чистотой, которая есть на небесах. Она ждала, добавляя в небесную мелодию стук любящего сердца и в сердце каждого, кто слышал эту музыку, рассказывала, что слышится и как загорается волшебное пламя тепла. Сжигалось отчаянье, задумчивость, боль и проходил испуг. Звезда вдыхала такую нужную часть себя в земные творения и, управляя судьбой, приносила ощущение прилива светлых сил. С ослепительной улыбкой и вдохновенным взглядом отозвался всем сердцем, всем существом на звёздный зов и прочь от ледяного волчьего воя бежал избранный таёжник в направлении Северной звезды, вокруг которой вертелось небо. Призванный таёжник стремился достичь тех высоких пространств, где обитали звёзды. Удержать устремлённого таёжника бегущего напролом, через белую мглу ледяной пурги и цепи гор, было в нечеловеческих силах. На указанном пути совершенно не чувствовал он боли и обморожения. Весть издалека металась сквозь всё существо, но он знал, что не в силах мимо пройти, стремился в глубины небес заглянуть. Наслаждаясь созерцанием перемен звёздного мира, не цепляясь за прошлую жизнь, менял таёжник привычки и замечал, что вокруг его сердца мир светлел. Путешествие не заканчивалось, одна звезда тускнела, другая светилась, достигал сладкогласной вершины, но появлялись другие, более высокие звёзды. Очень тихое и пробуждающее пение, в самом деле, вело к цели, Он просил отпустить, но делал самый решающий шаг за улыбкой звезды. Всё неземное и нетленное привлекало, необычно восхищало и заманчиво манило небывалыми творениями. Странным было призывающее очарование, сотканное из нереальных звуков и строф, от которых перехватывало дыхание. В дебрях музыки сердце мерцающей звёздочки вспыхивало неожиданно и удивительно ярко. Открывая для себя свет озарений среди бездны небес, наслаждался таёжник чудесным моментом, думал о прошлом, жил в настоящем, и мечтал узнать будущее. За полшага от недосягаемой и радушной Северной звезды, огонь молнией жёг неуёмное сердце, в видениях и испытаниях равнодушие выжигая. Устремлённое к пылкости звёзд в едином ритме билось сердце и становилось огнем. Подчиняясь извечному зову, рвалось сердце от жара, мечтая всё сердца зажечь вспышками звёзд. В беззвучном звуке звёзд сокрушающих преграды, в безграничном возвращении и возобновлении постигал, что жизнь бесконечное путешествие за искрящимся счастьем.
      Опомнившись, не исчез во тьме кромешной путник Вечности, а обессилев и превозмог, спустился с небес навстречу оленьей тайге и острый месяц пошёл за ним, серебром ломая рассвет. У тлеющего костра явился в обыденную и серую земную жизнь и упал в полном изнеможении, сражённый мечтами горьких несовпадений. Причудливые выходки в ответ на негласный зов великого таинства и мир далёкий от чистоты не причинили собирателю звезд вреда. Отрешенность и уют в пустоте продолжалась не один день, и закончились неуёмным рыданием слез с болью и наказанием сомнениями. Не видя радостных побед, таёжник каменел, впадая в глубокий сон, и пришёл в себя обновленным, позабыв, что с ним происходило. Неистовство Северной звезды являлось одним из признаков, по которым олени определяли путника Вечности. Неземной красоты, коснувшись рукой, искры сердца его не остыли, и он наудачу общался с непростыми звёздами и по желанию умело ловил космических связей незримый ритм. Не боялся смотреть поверх земной судьбы. Имел способность зажигать звезды, если их становилось меньше над заснеженным стойбищем. Наполнял стадо оленей светом, озарённым щедростью следуя зову сердца снимал недуг и устанавливал звёздные правила, с помощью окриков отгонял хищников и испугом наказывал лютых зверей, превращая их в странников. Любящим сердцем заглядывал в оленьи глаза и в озарении прорицал, властью сумрака разума видел прошлое и будущее. Под счастливой звездой со звёздной свободой, огранённой мудростью, ясно видел и жил, не останавливаясь на нелёгком кочевом пути ведущим сквозь лабиринты холода и тьмы, и заветная удача за ним бежала, понимая, что в тайге без неё не выжить.
      Путник Вечности совершал человеческие ошибки, но жалобы и просьбы почитал и оленям без обмана сердца зажигал. Позволял музыке и ритму уносится в далекое путешествие вглубь себя и искры сердца вырастали в золотое пламя. Но не у всех для умного чуда открыты были очи. Не жалея сил трудились, но теряя свет и пульсацию в сумерках затуманенных звёзд, разочаровывались и обманывали себя, не получая некоторое время желаемого, кое-как сводили концы с концами. От равнодушия и холода исчезла с небосклона Северная звезда. Превращалась в туман, сжималась, расползалась по огромным горно-таёжным пространствам, гасила все звуки и не давала ничего разглядеть. Становилось темно и скучно оленям в полуночной тиши снегов и карие глаза их затуманивались. Надоела оленям опека звезды, и решили они убежать от неё, потеряв впопыхах на развилке свой собственный путь. Наметала вьюга-метель сугробы в мыслях и наяву в серой мгле заблуждений. Снежный покров становился высоким, и мордочками уткнувшись в холодный снег, олени с трудом добывали пищу. Они закапывались на большую глубину, теряли слишком много сил и худели. Волки набрасывались на стадо, но олени прогоняли хищников, грозно выставляя рога. Стойбище олени бросали и исчезали в ловушке полутени души без четких граней. Бежали под бездомными звездами силуэты оленей по снежному насту, скрываясь от врагов по гребням гор подпирающих небосвод, где снег сдувался с ягеля. От близкого к восхищению отчаяния, страдал таёжник, страстно захваченный собственным пением, путешествовал вглубь подсознания. Но голос его едва слышался и тонул в снегах закрывших трещины ледовых обрывов и обвалов. Отчаянно скитались олени рассеянно бродили без цели, бросая вызов мареву и снегопадам, взывали таёжника громко камлать, звёздным огнём обжигая горло. Ждали появления звезды из темноты, теряли тропу и не знали, в какую сторону идти, чтобы скрывая боль на мелодичный сладкий голос звезды выйти из потёмок души. Метель слепила, олени блуждали, ошибались, но вдруг беззвучное, как дух, веление вывело сквозь исчезающие тени к ровному и ласковому блеску, освещающему тропу. Тусклый отсвет преобразился в яркий искрящийся свет Северной звезды, необъяснимым звуком возвращая оленей на родное стойбище.
      Не покорность в тени неотразимой Северной звезды и забывчивость следовать зову, который избрали олени в необъятной высоте белоснежных вершин, отгоняли удачу. Таёжное везение не случайно встречалось на распутьях, перевалах, ухабах и порогах, её просто так грустное сердце не получало. Тревога, раздражительность, паника и подавленность в мерзлой белизне снегов, были случаем, когда перевозил груз вьюком и ехал верхом на оленях, искал причину изменившую линию поведения в худшую сторону и находил силы что-то изменить в своей жизни. Забыв, что позади в дымке темно-серой остались страдания, горечь сомнения и заботы, вернулся таёжнику дар речи и в поисках удачи он оглядывался по сторонам, ненасытным взором смотрел в необъятную пустоту над высотой небосвода. Лучистые звёзды, горели для тех, кто поборол в себе инстинкты зверя, мечтая, умел из застывшего мрака выбираться. Счастье, было рядом, когда сердце искало небесный свет, и из стылого хаоса и хладной тьмы сама собою возникала властно влекущая красота звёзд. В озарённом небесным огнём сердце загоралась любовь с отсветами успеха и счастья. Презирая грезы, от стойбища к стойбищу под звук тайного бубна звёзд удача кочевала за оленями по пятам. О счастье камлал таёжник и следовал за ним, как за путеводной звездой по жизненной тропинке, полной ярких событий и впечатлений из тьмы к свету.
Тофалария. Догульма. Заря.jpg.jpg

Тофалария. Снежная тропа. 1.jpg.jpg

Тофалария. Книга. 25.jpg.jpg

Тофалария. Догульма. 8.jpg.jpg

Тофалария. Догульма. 12.jpg.jpg

Тофалария. Книга. 9.jpg.jpg

Тофалария. Книга. 16.jpg.jpg

Тофалария. Догульма. 21.jpg.jpg

Тофалария. Догульма. 19.jpg.jpg

Тофалария. Догульма. 6.jpg.jpg

Тофалария. Догульма. 22.jpg.jpg

Тофалария. Догульма. 29.jpg.jpg

Тофалария. Книга. 14.jpg.jpg

Содержание

Сборник стихов

Тофалария. Золото льдов.jpg.jpg

Тофалария. Олень. Брод. 2.jpg.jpg

Тофалария. Догульма. 28.jpg.jpg

Тофалария. Догульма. 5.jpg.jpg

Роса

Тофалария. Догульма. 4.jpg.jpg

Тофалария. Книга. 5.jpg.jpg

Тофалария. Догульма. 14.jpg.jpg

Тофалария. Догульма. 9.jpg.jpg

Тофалария. Книга. 10.jpg.jpg

Тофалария. Книга. 4.jpg.jpg

Тофалария. Догульма. 10.jpg.jpg

Тофалария. Догульма. 18.jpg.jpg

Нежная радость багульника

      Передвижение пешком, на оленях и лошадях по центральной территории горной системы Восточных Саян с целью знакомства со сложными, трудными, малоисследованными сторонами природы, населения, истории и хозяйства. Сухими тропинками, напрягая силы пробраться через таёжные дебри, броды бурных рек и горные тундры.
Тофалария. Догульма. 3.jpg.jpg

Тофалария. Северный олень. Стадо. 10.jpg.jpg

Тофалария. Догульма. 1.jpg.jpg

Тофалария. Северный оленёнок. 96.jpg.jpg

Книга "Ленточки странствий"

"Лунный круг"

В зерцале душ вселенной бездонный полог тёмно-синий,
Аквамарина свет уже давно погасших в чароите звезд,
Топазами мелькают надежды янтарными мгновениями,
Припорошенный алмазною пыльцой, кочует лунный круг,
В густо-серой вязкой туманности борозд сапфировых комет,
Среди циркониевых хребтов к созвездиям далеким хризолита.

      Книга "Ленточки странствий"
Тофалария. Книга. Ленточки странствий. Русин Сергей Николаевич.1.jpeg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.11.jpg.jpg

Книга "Ловец Солнца"

Книга Ловец Солнца. Русин Сергей Николаевич .jpg.jpg

В добрый путь

Тофалария. Прирученный олененок. 3.jpg.jpg

Багульник. Нижнеудинск. Саяны.26.jpg.jpg
      Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич

Восточных Саян, горная система с непроходимой тайгой, бурными реками. Солнечное путешествие Русина Сергея Николаевича по горам, которым он готов признаваться в любви вечно. Восточные Саяны прекрасны и многолики и путешествия по ним напоминают поход в увлекательный музей, в котором нет числа радостным чувствам.