Взор цвета ветра
Взор цвета ветра
Лживая ночь изменила верному дню. Озираясь на тьму, олень, чахнул правотой, ступал навстречу звёздам. Память ободрала копыта, скулила разбитая цель жизни. Свет влез в глазницы, слезились зенки от бездомной метели. Горем отслаивалось сердце, мучилось истиной, мокрядь пробирала до мозга костей. О когти скрежетали клыки, сквозняк сдул мечты. Окинув взглядом видимость обозрения, зоркая Луна оделась в ненастье, ловила вьюгу, отражённую в иллюзорной душе. С ветки на ветку порхала кедровка, складывала гнездовой хворост. Во взгляде гибли прожилки снов. Обшкурились мысли о взор, глаза стали цвета ветра. Видели радость и горе, покой и трепет. В прыжке от летучей бездны к бытию, на рассвете судьбы зрачки без прикрас обрели лучистый свет заревой надежды.
Страстность искр
Оленёнок взбирался на колени матери-вершины заполучить ответную любовь. На пекле солнцепёка всласть сглатывал тень на воде. Расплавились мысли, зашумели комариные крылья духоту лечить жаром. Настежь распахнулась улыбка. В водовороте хариус играл с бликом. Подорожник уместился в зной. Нащупав иголки шиповника, замер камнепад. Ветер просквозил нутро познавшее беду, холодил рассудок. Скала обвалом стряхнула с души докучливые пороки и нудную суету. У медведя пятки мелькнули, гром загрохотал над берлогой. Молнией обожжённый ручей паром поднялся в облако. С подошвы тучи осыпался леденящими сумерками снежной бури. Выживший малец проворно отступал, разумно рисковал. Восходил к награде дыхания, катился к победе крови. Разожжённое для звезды чувство воли ощущал уязвимой частью Вселенной. Сосуществуя в суровости, почтительно завоевал приязнь недосягаемой высоты. Сверкая прокопчёнными краями, порождённый огнём утёс страстностью искр закалял сердце для каждодневной борьбы.
Выгул облаков
Вдохновенная ширь развращала взор мечты, ветер вдыхал в смятенное сердце страсти. В бездонном куполе небес парили орлы, ползать мешало окрыление. Оленёнок выбрал путь тягаться с судьбой. Стремился на вершину за остротой ощущений. Сверкание утёса рождало уверенность в неразрывности времени и вечности. Никто из копытных никогда не покорял пик, ведал о непреклонности. Скальные иглы возвышались для выгула туч и нуждались во взгляде со стороны. Двое друг на друга пристально глядели не надоедая. Общение с кручей дарило оленцу глубину чувств, чистоту мыслей, суровую радость уму. Возвышалась крутизна ледника, изморозью катилась в обрыв, шелестела иглами вьюга. Воздух сверкал друзами куржевины, озябло Солнце, промерз камнепад. Закатный луч скользнул во взгляд, вымел сквозняк из нутра ока. В зарю упала звезда, душа загадала желание. В нетронутый снег вошёл олень, оглянулся на танец беркутов. Среди сумятиц непогоды достиг предела высоты, для которой ободрялся, сохранять в памяти зримое. На перевале сделал остановку. Увядание улыбалось жизнестойкостью. Сквозь заструг зазвенел первоцвет. Из дикого тумана катилась Луна у журчания ручья встречать героя.
Опасливость поступка
Тайга пережила засуху, скрипели деревья, усыхала хвоя. Олень призывал дождь прийти с попутным ветром. Поднебесье почернело от туч, бурей разбушевалась гроза. Молния рассекла щемящие чувства, отразила ум. Олень пытался изловить огонь на рога. Пламя выскользнуло, зацепилось за кедр, стоящий на берегу, факелом вспыхнула шишка. Мох выгорел, гнёзда птиц дымились. Гром рассердился на световой удар за поджог чащобы, выплеснул из облака моросящую слезу, потушил пожарище. Ливень истощал, удалился собирать силы для шторма. Глухари бродили по гари в поиске мест обиталищ. Сникнул подпаленный медведь. По золе валежника, по искрам на пепле, в чаду изгарин оленец шёл в поиске уцелевшего ягеля. В не искушённом сердце ютилась надежда насытиться, утомились копыта ходьбой по головням. Камни раскалились, вода в ручье вскипела. От жажды выпил глоток и обжёгся. После увечья остерегался любой еды. Стал аккуратным в поступках, прежде, чем покушать дул на росу, чтобы не искалечить доверчивую душу.
Извечный путь
Отделив воду от суши, небо и земля обрели величие. К заслугам сути над тьмой взошла дремота звёзд. Слепой воздух прозрел сном. Ввысь взлетело невесомое сияние Солнца. Заплясали лучи, горы притянули камнепады, поникли туманы, уродилось грядущее. На извечном пути потеряв ветер, жалобно трепетала залётная пискулька. Слезами печалей упали снежинки с хвои. Ожидая утробные плоды, кукушка считала ход времени, печаль навеяла мечты. Босоногие звёзды закружились по росе. Под сенью вершины ощущения застыли в груди. Воспрянула молния впереди хромого облака. Воскликнуло эхо. Мысль блеснула во взгляде. Откуда пришёл, куда тропу тропит? Кому нужны страдания души? В поисках семян истины олень сточил неокрепшие копыта. Молочный нектар обольстил мысли. Очи взирали за предел чувств, память пыталась вернуться. Сгорая в прах, узнал, зарницей оживёт стёртая жизнь. Рассудок утолит жажду, хлебая Луну из Млечной реки. Пронизанное выгодой сердце стало бездонным, суждения обрели волю, разум хранил остроту. Шаг за шагом постигал ценность впечатлений, улыбался позже слёз. Не спетая песня дала замыслу ход от начала распростертых созвездий, не совлекая с ясного пути.
Сердечная жажда
Луч звезды исчерпал снег на леднике. На облаке поскользнулась Луна, сумерки упали в ущелье, вороны взлетели. Небо стемнело, уныло ухнул сыч, неутолимой тоской взирало око чувства. Со злой тропы волк повернул в логово. Несбыточная мечта завязла в омуте страстей, на спине у оленёнка кровоточил рубец. Мечтал о спускающемся с зенита неба чистом разуме, бессмысленно прозябал у пагубной скалы. Осознавал огорчение, угасал без любви. Выходил из себя искать счастья. Углублялся вовнутрь обрести простор, вдали меньше знал, где он. Страдание дало мудрость обратиться к сознанию и искать стезю из преисподней ввысь. У неуловимой надежды меркнул взор отчаяния. Память замедляла мгновения, тосковала по мигу придающему прошлому жизнь. Земное сердце жаждало идти через время к вечно восходящему Солнцу, в рассвете стать огнём. Достигнув зари, воля не успокоилась в заботах, отблеск лучей очистил тьму зрения. Глаз не видел то, что должно быть, смысл кочевания стал нужен больше того, что возможно в обычной суете.
Ловец снежинок
Верхом на спине ветра катился огонь опадающей листвы сменять времена года. На хвое повисло Солнце, заря побледнела, осиротел Млечный Путь. Облака ковыляли на ощупь, замёрзший дождь семенил завесой снежницы. Крылатые пришельцы осколками звёзд вернулись знамением. В объятиях воды и земли вызревала надменность заиндевелого мерцания необозримой бесконечности. Покрывая бугры гольцов, раскрывало секреты, отпечатки лапок синиц, следы оленей идущих прямо, снизу вверх, вразрез искристому снегу. Приметив борозду, сквозь вечность Луна пустила корни в мечты сердца. Медведь залез в берлогу пережить тоску. Лиса вычерпнула тронутую рассветным лучом рыхлую шугу. Обновив оттиск слякоти, изнанка неба отразилась в световом ожоге роговицы ока оленёнка. Не видя ничего кроме цвета снежуры, рассудил найти цель. Безвозвратность тихо брела по пятам сожалений. Расправив плечи, малыш уловил незнакомое волнение прохлады в душе. Осознал расщеплённую холодом жизнь. Утро до тошноты стряхивало замирающие на весу хлопья бессмертия в бездонные глотки сугробов. Ущелье заснуло, поник взор Луны, без конца и края эхо шептало позёмке стишки об обоюдном согласии.
Разлука с сиротством
Тучу корёжил характер грозы, капель сплелась с льдом. Призрачным видением погасли лучи Солнца, перекатная Луна высветила отрешённость покоя. Затуманился взор оленя, коснувшись корня необозримой Вечности. Во тьме закалённый недуг, шагал за стрелой молнии, жил общей жизнью с ветром. Оставив тепло в глазах, отступило светило. Души жаждали разлучиться на время, истинностью соединится в единое целое. Олень остался вдали от родных берегов. Предпочёл страдание вместе с желанием, рвал жилы судьбы. Переживал скорбь, винил за отлучку нрав. Сознание душило память. От страха никогда не увидеть отзывчивый отсвет, дотла сжигал смелость. Изнурял ум, шёл кроить личное мнение вслед за всполохом зарниц. Тщетно привычки теребили незыблемость страстей. Тропу в прошлое усыпали едкие занозы розни. Сумерки сиротства раскрыли сухоцветы заботливой утопии повадкой сердца. Разлука укрепила силу чувств наполняющих бытие смыслом. В терзаниях строил догадки, скучал с пользой, и вернул сопричастное Солнце.
Улыбка глаз
Зорким оком глянула сова на вход в мир чувств. Растягивая губы, всхлипнуло туча. Эхо прищурилось, ветер перестал стараться угождать неоспоримым скалам. Из-за миражей прошлого, настоящего и будущего вылезли светила. Закрыв веки на всё сущее, инстинкт Луны открыл зрачок разума Солнца. На душе скребли звёзды, взгляд выявил привычки. В оскале тьмы исхудал светоносный блеск, в сумерках не исчезал во время чуткого сна. Глубоко вдохнув, зарница всполохом одарила честностью сердце. Окрылённое видение отразило то, что находилось снаружи, рассудок видел добродушную усмешку в недрах сторожа тела. Постигал жизнь при помощи мнения и ощущением. Зрение осмысливало сущность немигающей зеницы проникающей в иллюзорное грядущее недоступное для сознания. Найдя счастливое мерцание зари, восприятие наложило душевный поцелуй отпечатком на разогретое лицо рассвета. Таящая смех улыбка убрала морщины вокруг глазниц. Замедлив старение, Луна наслаждалась от излучения с искорками в очах цвета небес. Свет без смешинки казался чуждым. Чуя восторг от встречи с зорким Солнцем от искреннего нутра ясно мерцало глазами в глаза уверенное во взоре утреннее озарение.
Воплощённое небо
Стрижи собрали птенцов к дальнему отлёту. Ночь приняла очертание танцующих звёзд. Снились крылья бабочек, трепещущие по душе. Туча дождём захлестнула Луну, молния натянула тетиву ветра, эхо поймало гром. Тоской наполнив тревогу, гроза наслаждений отступила по краям сна. В отблеске обещаний, разум чуял ненужные намерения, видел просвет страстей. Стихия взгляда явила смысл воле, жгучая зоркость преобразила тело. В горечи разочарования очи искали счастье, для которого создано ведение, не зная, где дно. Чувство возникло изнутри и извне души. Слётыш чрез суетный мир пытался понять сущность выси, сплетённую из любви. Осознал тягу к воздушному уделу света без цвета, несущему тени бессмертия в бытие. Искал по уклонам познания, по щелям ощущений, рыл в ревности разума, с грязевых следов сознания повернул на стрекот укоров совести. Запечатлённое небо охватывало землю, нутро вместило оперение, вечность поглотила время. Неземным пламенем восторга вознесение утолило голод истощённого сердца.
Мигавка грозичка
Грозой растрепанная пылкость вечерней зари выгорела дотла, засветилась гнилушкой Луна. Оленец потерял уверенность праведных сил. Выбив искры из-под копыт, открыл небо. Соединяясь с закатным лучом Солнца, молния случай ускользнула от слёз облака. Ослеплённые мигавкой судьбы вздрогнули звёзды. Эхо догнало раскатец громушко. В молнии разума желая согреться, замер рой мыслей. Погасли жарки, дождь пригладил оперение куропатки, затих ураган на пути зарниц. Видя рыжее знамение лисы огнянки, запищал птенец в гнезде, вынырнул чирок из гремучего ручья, раскрыл зев вьюн, ягода дозрела, лоск озера затуманился. У оленёнка отмеченного ударом небесного пламени проснулись жизненная воля способная разжигать огонь внутри взора. Пыхнуло сердце, пелена с глаз слетела, пар изо рта заструился, пепел обиды осыпался с души. Осознание временности помогло найти смысл пастуха шатанию ума. Блеск бытия в глазах получил окрас радости. Озарение истиной разорвала тень чувств, рассудок наполнила трепетом восприятия. Судьба началась заново, заботясь о сущности наития, оленец не оступился вспять. Покочевал в будущее мерой разума перекраивать не угасающую на ветру Луну.
Непреложная тропа
С седых лохм туч вылилось марево во чрево горы. У переправы ручей разъел щербатый валун, ветер изогнул кедр. На хвое зернистые отложения льда выдохнули холод. Усохла молочная спелость ореха. Бутоны шиповника увяли не раскрывшись. По мыслям плыли осенние листья, Большая медведица в берлоге уснула. Безродный грудничок звёздочка вечера узнала стадо комет. В Млечном брожение опреснилось сладкое сердце. Вышняя пища потоком жизни лилась из вымени очевидной Луны, помогала от недуга одичания. Грусть утратила смысл, память мечты, чувства окрылились, обрывом небес улыбнулась вечность. Лялька губами прильнула к груди за целебной силой. Сливками забот, напоив сироту, важенка Луна скрепила кровные узы звёзд. Остатками росы обрызгала кочевую тропу, соединила в круг забот. Вскормленные единой матерью молочные брат и сестра повзрослели. Свернули к следам пролившегося молозева. По лунной стезе, в мерцании лучей шли к новорождённому Солнцу младенцу, укутанному в зыбку заревого рассвета.
Восприятие веяния
Стрекоза цедила их реки отражение Солнца, дятел колотил в трухлявую древесину, заря пересилила бездну звёзд. Дождь унёс камнепад со склона утёса. В поисках утраченного времени ветер скользил по цветочному убранству скалы. Влечение водило по звериной тропе. Олень носом обнюхал пчелу собирающую пыльцу. Воля ума похолодела. Минуя органы чувств, заметил обыденность тщеты тумана и лишённую души видимость тьмы. Плачущие глаза прозрели для чувственного познания смысла истин непостоянства неба. Отрицая пустоту, очи отразили единство природы, в скольжение облака, в силе капели, причине грозы, воздействие огня молнии, отражение обманчивых теней. Достигнув дна безначального неведения, высветились чувства, мысли и воображение. Погружаясь в сущность богатства вселенной, сосредоточился на собственном сознании. Вживаясь в содержание, сверхчувственно узрел неистощимую изящность общности. Созерцающее сердце умственно воззрело мыслимые широты. Смотрение лучом мудрости связало во сне зеркально ясные образы. Спасительная мощь всеведения стала доступна нутру ока отзывчивому на внятность. Новолуние обижалось на не признающее вспыхивание сна.
Запечатлённое видение
Солнце прожгло облака и ушло на ночлег за померкшую вершину. Опустел щебетавший куст, ветер засуетился. Дряхлое гнездо проклюнулось хвоей. Под крыльями перелётных лебедей взошла Луна вязкой мыслью. Камнепад накормил озёрную гладь. Брызги реки побежали вслед за бесконечным дождём, веру в душе топили. Охраняя стадо, вожак на рога поднял камень. При засыпании он падал вниз и будил вздремнувшего стража. Очи смутил покров ночи, за мерцающей завесой незнания любезное сердце помнило пикет. Правдивые и ложные сновидения разделила потусторонность мира. Ясновидец грезил жизнь наяву, переживал предвидение изнутри. Откровения совпадали с тоской ума по мнимому забвению без укора. Сознание металось к реальной и воображаемой судьбе. По иную суть сущности, нечто не явленное вело отпечатки к поиску источника смысла. В череде перемен возникла мечта увидеть себя вне внешней видимости. Взирая вперёд, олень прошёл бездну вброд, на скрытом от глаз стойбище забыл суетный разум жизни.
Лицезрение силы
С цветами перепутав лучи и выгорая от жара чувств, Солнце заснуло на ладонях облака. Настроение иссушало безразличие. Лицом к лицу Луна глянула оком на влияние зенита. Лицезрела сокрытое сознание в личном осмыслении. На утином рассвете туман закрыл зрачки увядающей судьбы. Дохнула меркнущая заря, отвердел каменистый путь. Ветер встревожил мотылька. Волка истерзал недуг голода, тьма окутала облик, неволя мечту. Избегая доступа взора к мучениям, оленец задремал. Ложь поселила в груди прохладу, истина взяла взамен свободу. Полёвка зарылась в ореховую шелуху. Недосып забвения отдалил страхи. Здоровье закончилось раньше соблазнов. Испив до дна печаль, оленец рожками достал звезду из небытия. В зрачках утонула мысль, зрение прозрело родами света. Наказанный внутренним одиночеством, рассудок сбросил чары, сводящие с ума от счастья и горя. Тоска по утраченной радости омрачила услады неба. Сердце ощутило семейное тепло. Не избежал болезненной прелести быть живым. Желая наслаждаться сытостью, волк переваривал пищу, жертву судил по силе. Ночь ушла незаметно, словно снег с Луны, умеющей негасимо исчезать в тени созерцания неуемного взгляда Солнца.
Уразумение бренности
Не взглянув в глаза Луне, убежало Солнце. У гнезда вздорно трещала сорока, в сумерки взлетела Звезда вечера. Наперекор надлому сердца заря горностаевым хвостом манила ввысь хмурую ночь. Стая волков стряхнула снег с рогов стада. Освободив вечную душу из темницы бренного тела, олень в тени мысли узрел отчаянье в упор. Бояться не было смысла. Радея о пользе сытости, зверь жевал сладкий кусок, ворона потребовала долю. Зубоскалил медведь, олень не подставил шею клыкам, оттёр слёзы с глазниц. Сохранив сознание, сломил ужас, бег вернул ощущения. Переживал пагубу, падёж, поветрие, мор до окончания личного бытия. Не желал невозможной неувядаемости, непременно все родившееся погибали. Осознание смертности позволило чувствовать грудь дышащей и наполнять судьбу смыслом. Морось на иглах хвои оживила восход запоздалого Солнца. Засиял ободрённый рассвет. Презрев наледь, ручей золото чистил от руды, утро сорвало тьму. Заблудший ветер мечтал, завтра будет лучше, чем вчера и бабочка поцелует Луну.
Слезотечение Солнца
Время шло вперёд, вернуть назад память. Луч закатного Солнца потерял позолоту. Заря раскачала звёзды, клёкот снегирей рассёк издёвку стужи. С изгиба горы сползла лавина. В блеске снежинки вспыхнул мираж. В морозном нимбе Луны исчез росток сна. В хвою юркнула синица, на ветру трепетало облако. Волк споткнулся, не осилил глянуть ввысь. У оленя отбивающего удары судьбы, покраснели веки, рыдала душа. Не узнавал ветер, бытие заслонило глаза. На пользу не шла пища, свербела спина, сочился резаный шрам. Зажмурил очи, добро не хотело знать лютость, разум закрыл чувства. Веря в спасение, в надрывном скулеже чахло сердце. Молнией, коснувшись плоти, клыки учуяли бурю во вздохе жертвы. Хищник не глодал объедки, насыщался кровью, заглатывал страдание. В затемнённой слезе увидел искру, во взгляде небо, в мгновении вечность. Держался за жизнь олень, на тупиковой тропе сушил незримое огорчение, тело подчинил сознанию. В очи высказывал волку, что думал о нём. Оживлённая правдой вздрогнула сущность, в стон вогнало грядущее. Кручина истязаний менялась чрезмерной невесомостью. Пылая страстью, Солнце животворной капелью росы оплакало чрезмерное опустошение угодий.
Птица времени
Туча увязла в болоте, мимо пронеслись звезды, тень грусти ушла прочь. Солнце лениво встало с постели, в розовый туман окунуло лучи. Сова затерялась меж цветущих ветвей, тальник надел весенний наряд из лунных серёжек. Ветер загудел, кедр обрюзг, закисло молоко. Отдохнув от житейских забот, по муравьиной тропе пошёл оленец искать наяву счастье. Услышал шорохи прелой хвои, увидел следы, почуял запах, узнал взгляд волка. Отражая реальность в сознание, вообразил исход хищничества, вспомнил ощущения от касания рвущих плоть когтей. Ужас превратил восприятие в сумятицу, не вверял защиту, ничего не менял. Неудержимое время тягостно рухнуло в сердце, будущее поспешило назад. Не упуская из поля зрения клык живодера, оленец слезой омыл взор, холодным умом уткнулся в опавшие иглы чувств. Через оперение необратимых мгновений, глянул на беспечное прозябание. Миг птицей взлетел во внутренний смысл души, подсказать, кого презирать, кого-то обожать. Моргание Луны забыло про сон. Заковав ненависть в лёд, ждала восход Солнца в зенит. Летевшая судьбе вспять кедровка улыбнулась мечте. Взглянула сверху вниз и помогла встать на ноги убережённому от нападения оленёнку.
Мысль цветов
В багульниковом дожде затуманился лик Луны, молния напомнила о тленности жизни. Ветром гонимая волна сбила пенную шапку о камни. За мотыльком охотился хариус. На сучке оступился бурундук. У солонца собралась изюбри, на прутик примостился зоркий ворон. Рассвет нёс надежду разочарованному сердцу земли. Затянутому лучом дереву хотелось распуститься разноцветием, пошуметь птицами, постоять в тишине. Взирать на отражение в воде. На закате гореть воплощённой мечтой. Чувство обернулось жизнью. Корень выразил упругость, ствол богатство духа, ветви ощущение, хвоя характер, цветы настроение, плоды полезность. Изумление оживило нервозность, покорность, гордость, смятенность, терпение, изобилие. В лепестках проблеснула мысль о небытии. От дрожи ощущений ушёл смысл опустения. Бестелесное мышление стало частью рассудка. Душа вспомнила стремление, чутьём вселилась в цветоложе. О мучении и утешении думала сердцевина прицветника. Волевое Солнце высвечивало из соцветия тычинки и пестики.
Глаза ветра
Ветер раскрыл гляделки. Осела заледенелая изморозь в камнепаде. Дитя небес оленец занемог на Млечной тропе. На болоте взошла черемша. Вьющая гнездо сойка от капели оглохла. Под зеленью крон свадьба пленяла чувства, в объятиях ненаглядной обезумел медведь. Разминулись тучи, пепел заснул в дыму костра, чайник вскипел. Всуе мотылёк искрой прилетел на огонь ловить пламенный взор. Солнце присело на горное сверкание искристых снегов. Кашкарой проросла слёзка расплавленного луча. От аромата живицы опьянела сова. Вспоминая вкус шишки-паданки, на проталину пришёл бурундук. Ввысь поднялись вершины, ущелье вздохнуло, в ручье отразился поцелуй Луны. Сквозь ветви кедра звёзды усыпали небо. Дождинка слышала стук ледяных рос в смятенном сердце. Воздух очистился от сонных туманов, закат сменил рассвет. Гонимая дуновением яркой жизни, заря отодвинула ночь, мотылёк ожидал перемен во взоре поветрия. В сумерках печали потёмки взгляда души прояснились праздником дыхания у зеленоглазой весны.
Похищенная радость
Сон обомлел, небо свалилась на пожухлую траву. Инеем замерцала опавшая тень Луны, замерзли листья в затишье сумерек. Оленец ожидал стаю снеговых синиц прилетающих по сквозняку Млечного Пути добывать ядро ореха. Смешав огонь и лёд, вдохнул ветер и осознал, кроме кочевания оленя под вьюк всё пустяки. Поклоняясь вздохам и выдохам, прятался малыш от взгляда врагов. Отнять кровь охватил утробу клыками хозяин тайги. Оленец удовольствия оставил на земле. Копил силу обратить отчаянье в надежду, тьму в зрелость блеска во взоре. Забытую радость отыскивал нутром, отчаянье читал по очам звёзд. Ускользал от тяготы сожаления, исцелял боль тревог за будущее, верил в лучшее настоящее. Кормил амулет медвежий клык, обернутый в кусок бересты, жаждал волей одерживать верх над недостатками. Ум возвращал украденную волю, дарил ощущение полного согласия с самим собой. На глаз Луна отмеряла жизненную стезю. Без страха в зрачках, всходило Солнце гнездиться в рассветной заре. Ощутил заботу сердцем, душой угадывал возню невзгод. Поток внутреннего тепла и внешнего холода, породил чувство разнообразия в единстве, и повёл нехоженой тропой делить поровну печали и восторги.
Сердце чувств
В сумерках одиночества расплескав молоко, Луна знаком рогов закрыла потускневшее в просветах звёзд Солнце. В землистую тень безмятежно посмотрела Вечерняя звезда. В продрогшей туче закипела алая кровь молнии. В чувствуемую душу просочилась капля дождя. Гром озвучил простор. В поиске предела мечтаний олени увидели беду в стаде. Зыркнув на срыв ума в сердце, сойка прижалась за пазуху гнезда на ветру. Искала искру в груди. В абсолютной вечности миг времени поглотил сознание суеты. Снаружи остыла ночь, внутри разгорелась гроза. Осердие неба содрогнулось, обнимая тьму, глубина ока отразила бездну. Непроницаемая стремнина стала не доступна изумлённому взгляду. В потаённой утробе совпали несходства. Созерцая единство причины неуловимых чувств, искрились мысли светом расхожих истин. От истлевшего костра жизнь искала стёжку, в пламенеющий разум впустить Вселенную. Исцелиться от прирождённой незрячести и в ином рассвете страсти без изъяна узреть заряд эмоций полный нетленной безмерности.
Поветрие сознания
Плакало облако, стонала звезда. На небесном посту Луна сменила Солнце. Хмарь тяжко вздыхала. Проспав зарю, дрожащее сердце оленца слышало ветер в цветах багульника. От пылкости нельзя было скрыться, порыв встречные страсти превращал в сообщников. Рассеивался в призрачных мыслях, нашёптывал на ухо, навевал слёзы. Вздувал шерсть, шевелил мысли. Неодолимым напором уносил печали, укачивал мечту, смешивал явь и сон. В складках души вил гнездо. От жары всхлипывал, от холода свистел. Отогревал покоем, остужал ненавистью. Скрывал чувства, открывал забвение. Кружил в ненастье, приносил хлещущий дождь. Шумел хвоей кедров, с треском ломал ветви. Стрекотал в щелях, заползал сквозняком. Превращался в ураган, злобно завывал в умственной тьме неведения. От беспричинной тоски лишал силы мудрость. Тянул за собой тучи скуки, в дыму сходил с ума. Спешил навстречу тишине, ласкался к туману, менял погоду. На бегу кружился, возвращался на круги свои. Переоценивал жизнь, порождал обречённость. В неравной борьбе с бессонницей оленец отрастил крылья воли. Вьюгой взлетел в воздух свободы, найти разрыв между дуновением жгучих чувств Солнца и порывом души Луны.
Урывки времени
В Солнце вонзилось жало пчелы, Луна вздохнула печалью, ветер улетучиться. Раздвигая грудью цветы багульника, олень шёл напрямик за пазуху горы встречать воспоминания. В зарницах сгустились урывки облака, на перелете в сон звезда скользнула по рассудку. Тропа оказалась изогнуто корявой. Заплесневели лепестки кашкары, тускнели понятия о замысле видимого. Утратив мечты чувственных желаний, разум искал в воле то, чего не находил в созвездиях. Дерево жизни увядало сверху вниз, трухлявое семя народило плод нечестия. Тайга оплешивела, незримый изъян стал явственным, сознание вникло в инобытие. Пространство освободилось от времени, канула мысль об осознанной цели. Переходя из мира порчи в безупречный, забывалось, откуда пришёл смысл разумения. Обречённый оленец узрел разрушение света, ставшее мерой начала озарения страстей. Порвались привычки меж небом и землёй. Восприятие души смутило неведение, искра тлела в недрах сердца. Сущий до появления распад повторно оживал повсюду и всегда.
Сонные мечты
Обезумели мечты звёзд. Луна тьмой сомнений закрыла свет надежды. В отблеске зари дотлело утро, кедр искривился от сухости. По сугробу волоком скользило, набирая силу тусклое Солнце. Взглядом следило за огнем в очаге небес, отвращало от холода. Устало под гнётом сна плодоносное лоно. За вздохом звучал долгий выдох эхо, наследственная тугоухость восприняла речь ветра. Олень грезил скрежет клыков, распознал щебет птиц, разум отсеивал шорох в роковой пустоте. Отвечал на окружные вызовы, страх ослеплял, боялся одиночества, изливал слезы, пот, кровь. В пагубе страстей понимал горе, добро чувствовал нутром. Осознав грядущее, ожидал возникшее чудо Солнца, где лучи к нему относились, как породнённому. Отчаянно пытался одолеть судьбу, встретиться с собой. Слушал перестук сердца, доверие тела, горение дотла души. Волк давил ненасытность, чутьё держал на стороже. Смотрел в глаза, видел рассудок, к промахам не придирался. К хлипким не был беспощаден суровый зверь, старался исчерпать возможность по силе.
Проблеск будущего
Ветер выгнал Солнце на закат. Заря обняла тучи, зазвенела тишь, гуси присели на ночлег в топь пламенеющую ягодой. Оленец пробовал на вкус росу с опавшей хвои. В клочьях ночи расстались звезды. Забрезжил негой рассвет желаний. Озарённое лучом смыслов зарделось небо в лунном шаге времени. Эхом в памяти вторил несущейся прочь ручей. Настоящее догоняющее прошлое замерло в предчувствие будущего. Ум осязал чувства, душа поверила мечте. Сердце заметило пространство для мнимых надежд. Знак явился во сне, образе облака, зигзаге курса. Метеоритная буря, радуга, гроза, комета, затмение влияли на решения. В разрывах бесконечного покоя мелькнула молния, походка стала тверже. Излучение осенило провал сил, муть былого строила путь к поиску понимания. От отчаянья бежал, о сомнения спотыкался, от забвения мёрз. Словно перелётная птица полюбил грядущую разлуку, ради чего прозябая, погибал. Не возвращался на прежние пастбища, приспособился к чудесам Вселенной и судьбу передал в утешение проблеску.
Осенённое Солнце
Ощутив суть пережитого, Солнце наугад прояснилось. Маршрут за лучом искатель с рюкзаком за спиной прошагал путём.
Нижнеудинск - Бирюса - Гутара – Малый Агул - Агульские белки - стойбище Орзагайских Юрт - Приозерный хребет - Кинзелюк - Фомкина - Прямой Казыр – Богай - Большая Кишта - Казыр - Хатага - Большой Мурхой - Большая Бирюса - Чёрная Бирюса - Нейгота - Миэра – Огнит - Хадама – Мэдэк - Большая Шита - Нерха - Чёрная Ичемь - Джуглым - Няндерма - Дерга - Ниж. Хонда - Ак Атар - Мюстыг Даг - Тер Яга –Хатага -Казыр - Дикий хребет - г. Хмурая –Дергушка - Малая Кишта - Бол. Кишта - Багай - Прямой Казыр - г. Медвежья - Кизир - пик Грандиозный - г. Раздольная – Вали - Левый Казыр - г. Сокол – Таёжный Казыр – пик Заоблачный – пик Триангуляторов - Челомонго – Мус Даг Дабан – Кош Пеш - Аулуг Ашкасок – Большой Хангарок – Кастарма – пер. Кадыр Орук – Чёрный Хан - Хан – пер. Обвалыг Арт – Бедий – Чапкыш – г. Хамжур Тайга - Хылба Кадыр Ос – Ханныг Кадыр Ос – Чглым - Кара Бурень – оз. Меты Холь – г. Тас Даг – г. Сайлыг – Сан Газ - Дугольма - Дургомжа – г. Белая Дургомжа - Додот – Додо Ишхэ – Холба – пер. Хурегтын Дабан – Хайто Ока – Дада – г. Дада Хада – Пер Дада Дабан – оз. Ин Соруг Нур – г. Эред Ундер – Ниж. Чёрная – Бол. Шитый – пер. Соруг Дада Дабан – Дуранжикский хребет - г. Мангад Год – Бол. Кирей - озёра Ярменские - Хульцай - Ока Саянская – Зима.
- Вечно убегающая даль
- Гордость денной Луны
- Раскрытый во времени ветер
- Сила Млечного Солнца
- Росный нектар жарков
- Тепло лучистой надежды
- Разворот тесного времени
- Дождь цветочных лепестков
- Кочевые гнёзда звёзд
- Звезда кочевой судьбы
- Лунная колыбель души
- Горизонт окрылённой мечты
- Лучистая радость рассвета
- Золотая тень равноденствия
- Отсвет заоблачного очага
Читать книги о Тофаларии
В добрый путь
Спасибо вам за прогулку. Русин Сергей Николаевич
